Возражение, или Разорение смиренаго Никона, Божиею милостию патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа газскому митрополиту Паисее Ликаридиусу, и на ответы Паисеовы - [210]

великаго. Многа бо ради не верства не человека ищут споручника, но Бога. Вторый же приемлющаго клятву сей есть порок, аще о соглашениях разньство кое имый, Бога привлачит на споручение и глаголет «не имете веры», аще не онаго восприимет, оле превозходящаго нечювствия, оле досады червь и земля и попел сый и дым. Владыку ли твоего привлекаеши на споручение и онаго понуждаеши прияти? Рцы ми, аще бы отроком вашим любопрящимся друг со другом и неверующим себе, рекл бы подоборабный не имети веры, дондеже аще общаго им Владыку споручника приимет, (л. 847 об.) [3443] убо не подъял ли ран тмами и уведал, яко Владыку на иная приимовати подобает, а не на сия. Что глаголю, подоборабна, аще бо на зело говеема изволял бы мужа, не досаду ли вещь мнел бы? Но аз не хощу, рече, добре, тем же ниже онаго принуждай, елма и между человеки сие бывает. Аще речет, онь сицу дает споручника, ты не стерпел еси то, что убо и не погублю ли, рече, даемое, не глаголю сие, но яко Богу досадити терпиши. Тем же паче понуждаяй, нежели кленыйся, неотрочну имать муку, такожде и иже никому истязующу кленыйся и сие же лютейше, (л. 848) [3444] яко кленется койждо за медницу едину о преложении малем, о неправде. И сия, егда не будут клятвопреступления, аще же клятвопреступление привнидет, то вся горе идолу и вземый и давый сотвори. Но суть ли не ведомая кая, рече, но сия предзря, ничто же твори, нерадив. Аще же нерадиве твориши, истяжи от себе суда о тщете, уне есть тако тщету подъяти, нежели инако. Рецы бо ми, влечеши на клятву мужа, что надеяся, яко клятву ли преступити имать? Но сие последня есть безумия, на твою главу казнь обратится, уне бо ти есть пенязи погубити, не(л. 848 об.)жели [3445] оному погибнути. Что со тщетою твоею твориши и з досадою Божиею? Зверская есть таковая душа и нечестиваго и проклятаго мужа, но надеяся, яко не преступити [3446] клятвы [3447] имать. Тем же кроме клятвы веру ими, но суть мнози рече, иже кроме клятвы изволиша лишити, с клятвою же не к тому прелщаеши себе человече. Человек красти научивыйся и ближняго обидети изволил бы и клятву попрати многажды. Аще же о еже клятися говел бы, о еже обидети много паче, но не волею ли сие страждет, тем же и прощения достоин.

Но что глаголю о клятвах сих, (л. 849) [3448] оставль сущих на торжищи, тамо бо ничто же таково имаши рещи. О десяти бо медницах клятвы бывают и клятвопреступления. Како бо грома трескновение свыше не сходит, како не вся превращаема бывают? Стоиши, обязуяся Богом, чесо убо ради да зелия оградная возмеши, да сапоги за малы сребреники, на свидетельство и призывая, да не убо елма не мучени есмы, не пщуем ниже согрешати. Сие человеколюбия есть Божия, а не нашея добродетели, кленися детищем твоим, кленися сам собою, рецы, да тако мучитель не настал бы на ребра моя, коли боишися. И убо ребр твоих (л. 849 об.) [3449] безчестнейши ли есть Бог, главы твоея худейши ли, рещи сице, да не ослепею, но Христос убо тако нас щадит, яко возбраняти не клятися ни своею главою. Мы тако не щадим славы Божия, яко везде Его влещи, яко худое нечто, еже аще клятвы ради и лишимся Его. Можем без Него пребыти, и аще без Него пребудем, разумей, где будем. Не со онем ли, иже лжи отец именуется и есть?

Закон положен [3450] есть, паче же не мы положихом, да не будет. Не нарицайте бо, рече, учителя на земли, закон положил есть Христос, да никому же будет клятися. Обаче же аще хощеши, (л. 850) [3451] то кленися сам собою, не противу Христу законополагая, глаголю. Да не будет, рече, вам еже ей, ей и еже ни, ни, но сходяй вам, да паче на сие вас приведут и обычая отведу мучителскаго, колицы во иных благоискусни бывающе погибоша от сих вещей.

Хощете ли навыкнути, чесо ради прощаху древним клятися? Клятвопреступати бо ниже онем прощено бысть, понеже идолми кленяхуся, не срамлясте ли ся в сих пребывающе законех, в них же наставляхуся, немощни суще. Тем же великим и светлым гласом [3452] проповедаю всем и засвидетельствую, яко законопреступление сие (л. 850 об.) [3453] показующих, иже яже суть от лукаваго вещающих. Сие бо есть клятва, на праги не ступати церковныя, но нарок вам да будет месяц сей настоящий, дабы исправити. Да не убо ми речеши, яко нужда мя вещей принуждает, яко не веруем есмь, прежде от обычая кленущихся отсецы, вем, яко мнози посмеются нам. Но лутче нам посмеяном быти ныне, нежели горети тогда, посмеют же ся, елицы беснуются. Кто бо, рцы ми, ум имея, соблюдаемей заповеди, посмеется? Аще же убо и посмеются, но не нам, но Христу таковии посмеются. Содрогосте ли ся о реченем? Вем (л. 851) [3454] и аз, и аще убо аз закон сей введох, мой был бы смех. Аще же законоположник есть другий, то тамо преходит на хухнание [3455] сие и заплеван бысть иногда Христос [3456] и по ланитома ударен бысть и заушен бысть. Терпит и ныне сия и ничто же не в лепоту.

Сего ради геена уготована бысть, сего ради червь нескончаемый. Се паки глаголю и засвидетельствую, иже кто хощет, да смеется, иже хощет, да ругается. На сие предлежим, воеже насмеваемом быти и наругаемом, воеже вся пострадати. Отреби миру есмы, по блаженному апостолу: Аще кто не хощет исправити сие повеление, (л. 851 об.)