Никогда, может быть, даже во времена гонений от язычников, не было столько опасностей для Церкви, как в наши, якобы мирные, дни. Ей грозят и внешние и внутренние враги. Внешние — это секты и расколы, открыто отпадшие от нее: внутренние — это не порвавшие открыто единения с нею, но уже не единомышленные, уже мудрствующие по своему смышлению в вопросах веры и понимания жизни по вере. И последние, при известных условиях, могут быть опаснее первых. Потеряв доверие к авторитету руководительства церковного, они легко могут подчиниться влиянию еретичествующих мудровании и запутаться в сетях, расставленных еретиками. И это может произойти незаметно для них самих: некоторое время они будут еще считать себя православными, полагая, что усвоенные ими разномыслия, не существенны, но потом, укрепившись в этих разномыслиях, будут уже и самую Церковь обвинять в неправом понимании своего учения и тем увлекать других, верных чад Церкви. А сии чада Церкви, зная их за православных, без всякого опасения будут прислушиваться к их мудрованиям и отравляться ими. Вот почему нам, пастырям Церкви, необходимо зорко стоять на страже святынь православия, внимательно следя за всеми, даже, по-видимому, благоприятными течениями и явлениями в духовной жизни народа и образованного общества, зная, что и сатана иногда преобразуется в ангела светла, и яд иногда преподносится под видом лекарства... И чем невиннее кажется внешняя форма, в которую облечена опасная для Церкви тенденция, чем полезнее представляет то или иное начинание, та или иная добрая мысль, тем тщательнее следует обсудить это с точки зрения церковного учения, тем больше должно осветить это светом церковным. Да это, кажется, и сознается, по крайней мере некоторыми из тех, кто верен заветам Церкви и понимает опасности, ей грозящие в наши дни. Поневоле становишься чуток, иногда до болезненности, когда постоянно видишь, как враг подкрадывается с той стороны, откуда его не ожидаешь. А посему, пусть простят нам, пастырям Церкви, те добрые миряне (от пастырей я этого не ожидаю), которые ненамеренно, неосторожно, по неопытности в духовной жизни, в деле учительства, иногда односторонне освещают тот или иной вопрос в области этого учительства и тем дают нам повод обращать внимание на эту односторонность в предостережение чад Церкви от увлечения этою односторонностью. Мы полагаем, что такие указания полезны не только самим чадам Церкви, но и тем, кто является вольным или невольным виновником этого увлечения. В Церкви Божией, как в живом теле Христовом, все члены должны беречь друг друга и каждый должен знать и делать свое дело в духе любви и святого послушания Господу и ей, матери нашей — Церкви.
Недавно мне пришлось быть в собрании «Христианского содружества учащейся молодежи». Доклад делал председатель общества распространения Священного Писания в России, почтенный Э. К. Пистолькорс на тему: «О практическом значении Слова Божия в жизни». В живой, одушевленной любовию к Слову Божию речи докладчик изобразил «различные грани» Слова Божия, сравнивая его с драгоценным алмазом, — его действие на душу человеческую, необходимость для христианина изучать его, проводить в жизнь, «реагировать им на печальную действительность нашего времени» и стремиться к духовному возрождению чрез слово Божие... Речь окончилась; но, как говорится, в воздухе чувствовалось, что осталось что-то недосказанное. Руководитель «Содружества», протоиерей Лахостский предложил присутствующим высказаться по содержанию доклада, и на кафедре появилась молодая девушка. Чуткая юная душа попыталась высказать то, что, мне казалось, было на душе не у нее одной. Она указала, что докладчик как-то замолчал Церковь: призывая читать Слово Божие, он не упомянул, что в церкви, при богослужении, оно читается постоянно, что при домашнем чтении надобно быть особенно осторожным в его понимании... После обмена мыслей нескольких лиц, я со своей стороны сказал, что очень был рад встретиться не только с представителем, но и с председателем того общества, с коим, лет 25 тому назад, вел полемику в «Церковном Вестнике». Я указал тогда на один существенный недостаток устава этого общества, недостаток, который ощущается особенно в наше время. Дело в том, что общество поставило своею задачею распространение исключительно Слова Божия, Священного Писания, не допуская к распространению чрез своих книгонош каких-либо, даже и Церковию одобренных, даже святоотеческих толкований Слова Божия. Такая односторонняя постановка дела совершенно не соответствует нашему православному пониманию этого святого, в сущности, дела. Еще апостол Петр, например, заметил, что в посланиях апостола Павла «есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и его, так и прочие Писания» (2 Петр. 3, 16). Тот же апостол, одобряя верующих, что они обращаются к слову Божию, «как к светильнику, сияющему в темном месте», однако же предупреждает, «что никакого пророчества в Писании нельзя разрешать самому собою», и что это надо «знать прежде всего» (2 Петр. 1, 20). Сам докладчик сказал, что Слово Божие, по свидетельству апостола Павла, есть меч духовный, и притом оно «острее всякого меча обоюдоострого» (Евр. 4, 12). Кто умеет владеть сим мечом, тот поражает врагов своего спасения, а кто не умеет владеть им, как должно, тот легко может нанести им вред своей же душе. Всегда должно помнить, что сим оружием часто пользуются и враги наши — диавол и его слуги верные, разные лжеучители.
