Возраст дожития - [16]

– Там этого мужика, ну который петарды запускал, ночью то ли застрелили, то ли камнем долбанули по голове, кто что говорит, нет, пожалуй, все же камнем. А его жена ничего не слышала, и дети тоже. Он ночью вышел покурить, тут его и убили. Олег Петрович, это что такое происходит, кто на нас охоту открыл?

– Успокойтесь, Инна, с вами уже все плохое произошло, полицию вызвали?

– Конечно, весь поселок гудит, жена его рыдает, дети в доме сидят, с ними соседка. Нам-то, что теперь делать?

– А вы собирайтесь с мамой Ильи и отправляйтесь в Москву. Вам тут точно нечего делать.

– Она не поедет, ей все кажется, что сына еще можно вернуть, глупость, конечно, ее врачу бы показать.

– Хорошо, пока идите домой, наверное, не стоит ее одну оставлять, я попробую что-нибудь придумать.

– Не могу я дома, свекровь как тень бродит, все в окно смотрит, на каждый шорох выскакивает на улицу. Она все еще сына ждет, бедная.

– Но ведь она была на похоронах, видела его.

– Ей все равно, она не верит, говорит о нем, как о живом, и ждет. Я уже начинаю ее бояться.

– Пожалуй, вам с ней лучше опять перебраться к нам, я сам попробую ее уговорить, она пока еще спит?

– Не знаю, но мне кажется, она теперь вообще не спит. Я как таблетки приму, так успокаиваюсь, даже спать по ночам стала, а она их совсем не пьет, думает, я этого не вижу.

– Пойдем, соберем необходимые тебе и ей вещи, и я заставлю ее прийти к нам, или уговорю, или обману, что-нибудь придумаю. Сегодня же позвоню знакомому психиатру, пусть посмотрит ее, может ей лучше в больнице полежать. – Быстро накинув на себя легкую ветровку, ночь была холодная, и с утра солнце еще не успело согреть воздух, Олег Петрович вышел за калитку и в сопровождении Инны направился к ней. Наталья Игоревна сидела в саду и смотрела на калитку, в ее лице столь явно читалось ожидание, что Ямпольский невольно замедлил шаг и оглянулся, показалось, тот, кого она ждет, уже подходит к дому. За спиной никого не было, как и следовало ожидать. На их появление женщина не обратила никакого внимания.

– Она хоть что-то ест?

– Только если я ее подведу к столу и насильно заставлю съесть хотя бы кусок хлеба. В таком состоянии она со дня похорон, вы же видели. Со мной не разговаривает, ходит до калитки и обратно, так весь день, пока я, вечером, не отведу ее в комнату, а утром заставляю встать с кровати и выйти в кухню. И с каждым днем она все больше уходит от реальности. А мне тоже тяжело, я всех потеряла! – всхлипнув, проговорила Инна и неожиданно разрыдалась.

– Инна, девочка, теперь можно только терпеть и ждать, когда найдут преступника. – Олег Петрович погладил ее по голове в попытке успокоить. – Хотя по себе знаю, это может продолжаться годами, и когда наступает полная ясность, легче все равно не становится, только со временем боль притупляется. Сегодня же позвоню доктору, пусть приедет и осмотрит Наталью Игоревну, боюсь, ее придется временно поместить в больницу. Ты иди за вещами, а я посижу с ней.

Неожиданно женщина заговорила: – Я никуда не пойду, Илюша меня не найдет, и если мы уйдем, кто ему скажет, где мы?

– Мы записку оставим, – Олег Петрович решил не спорить с ней. – Прямо к калитке ее прикрепим.

Подошла Инна с вещами, Ямпольский написал ненужную записку, и они пошли к нему в дом. За те несколько минут, что они шли от одной калитки к другой, Наталья Игоревна дважды возвращалась и проверяла, насколько хорошо держится записка. К их приходу Стас уже переоделся в рабочую одежду, теперь он орудовал на кухне, готовя нехитрый холостяцкий завтрак для вновь пришедших.

– Стас, принимай гостей, жизнь показала, что одни они совсем не справляются. – Олег Петрович раздраженно ходил по кухне. – Я, старый идиот, должен был понимать, каково двум женщинам после таких потерь! Решил, дома им будет лучше, как же! Короче, пока они поживут у нас, и не возражайте! – прикрикнул он на Инну, открывшую было рот.

– Да я и не собиралась, я только хотела сказать, Наталья Игоревна опять пошла к себе, вон она пытается вашу калитку открыть.

– Сейчас я ее верну. – Стас бросился вслед за женщиной. Прошло минут двадцать, а они все стояли у калитки, и было видно, как он что-то ей говорил, наконец парень не выдержал, обнял Наталью Игоревну за плечи, и она, неожиданно покорно, пошла с ним. К вечеру стало ясно, сами они точно не справятся, Наталья Игоревна стала беспокойной, она без конца задавала одни и те же вопросы, которые сводились к одной теме, когда же придет ее сын. Олег Петрович, жалея несчастную мать, отыскал телефон знакомого психиатра и попросил того либо приехать, либо, что еще лучше, дать адрес хорошей клиники, куда он намеревался поместить Наталью Игоревну, пока та не придет в себя.

Павловская Слобода.

Маргарита Дубровина сидела на улице возле своего дома и, перебирая пакетики с семенами, раздумывала, что и куда ей посадить. В этом году она решила заняться участком и распланировать его несколько по-другому. Когда она проектировала дом, то ей очень нравились и старые яблони, росшие на участке, и заросли сирени вдоль забора, и то, что первые годы ей оставалось только косить траву на тех местах, где не было дорожек. Но теперь, по прошествии нескольких лет, ей захотелось свой участок сделать иным. В последние две недели заказчиков у нее не было, со всеми прежними она рассчиталась, сдав им проекты, и оставался только авторский надзор, но он не занимал всего ее времени. Будучи архитектором, Маргарита долгое время была уверена, что, как только позволят обстоятельства, она забудет о своей профессии и посвятит оставшееся ей время жизни живописи или рисунку. Но вот обстоятельства позволили, денег у нее достаточно, а перестать заниматься тем, чем занималась всю сознательную жизнь, она не может. Скучно, если нет заказов на проекты, и рисовать не хочется. Именно по-этому, пока новых заказчиков не появилось, ей и пришла в голову идея переделать свой участок, сохранив старые яблони и сирень. От размышлений ее оторвал звонок телефона, на том конце раздался взволнованный голос Анны Ивановны, матери Ксении, и по совместительству подруги Маргариты. С Маргаритой они подружились благодаря дочери и с момента знакомства постоянно созванивались. Анна Ивановна была на несколько лет старше Марго и появилась в ее жизни почти случайно.