Возникновение и развитие научного факта - [47]

Чем объяснить, что бактериологи в течение длительного времени не замечали явления вариабельности микроорганизмов? Ведь была эпоха, когда, несмотря на многообразие мнений и мало связанных между собой наблюдений, все же доминировала вера в изменчивость бактерий. Так, Бильрот (Billroth) был убежден, что существует только одна универсальная Coccobakteria septica, которая, изменяясь, способна принимать различные формы. Затем наступил классический период Пастера и Коха. Под влиянием убедительных практических успехов и личностей этих ученых образовался догматический стиль в бактериологическом мышлении. Признавались только вполне ортодоксальные методы, с помощью которых получали лишь ограниченные, унифицированные результаты. Например, бактериальные культуры прививались только через 24 часа. Слишком свежие (2 или 3 часа) или слишком старые (около б месяцев) культуры не рассматривались как предмет исследования. Поэтому от внимания исследователей ускользали все вторичные изменения культур, которые и составляют исходный пункт науки об изменчивости микроорганизмов в соответствии с новым стилем мышления. Те явления, которые не соответствовали принятой схеме описания, объявлялись «инволюционными формами», патологиями, либо «искусственными модификациями», появляющимися под влиянием внешних условий. Так создавалась гармония иллюзий: виды микроорганизмов оставались неизменными, поскольку их исследования Проводились ограниченными, устоявшимися методами. С одной стороны, работающий таким образом стиль мышления создавал возможность видеть форму и многие практически важные факты, с другой стороны, делал невозможным иное видение формы и установление других фактов. Сейчас наблюдается обратное.

Идея изменчивости никогда полностью не оставлялась исследователями, однако соответствующие наблюдения трактовались последователями классической школы как технические ошибки, просто замалчивались или отвергались. Первое детальное наблюдение изменчивости бактерий, которое было воспринято с достаточной серьезностью, сделано Нейссером и Массини (Neisser, Massini) в 1906 г. Наблюдалась бактериальная культура Coli mutabile. Его нельзя было совсем замолчать, поскольку оно было произведено почти в полном соответствии со стилем мышления и расходилось с ним только в одном пункте, но это расхождение имело революционизирующее воздействие: авторы исследования применяли классический метод подсчитывания посева, но с одной модификацией — посевы контролировались не только через 24 часа, но и через несколько дней. Если бы были одновременно применены несколько модификаций, признание результатов, скорее всего, наступило бы гораздо позднее. Ученые заметили, что спустя несколько дней в центре колоний вырастал бутон, содержащий модифицированные бактерии. Посев этого бутона, а также другие, менее значимые признаки роста бактериальных колоний вскоре стали излюбленным объектом исследований. Знаменательно, что йовая теория изменчивости родилась не в стране классической бактериологии; для этой цели лучше подошла бедная традициями Америка, тогда как на родине Коха она подвергалась наиболее резкой критике.

Примечательно и то, что эта теория не была простым возвратом к идеям эпохи изменчивых видов: само понятие вида понималось теперь иначе, нежели в прошлом. Поэтому в данном случае нельзя говорить о простом увеличении объемов знания либо о непосредственной связи с бактериологией до Коха: изменился стиль мышления. Характерно также, что в то время, как менялся стиль мышления (или стиль опытного познания), наблюдение Нейссера-Массини, которое послужило первым толчком к проведению подобных экспериментов, еще не включалось в сферу новой науки. С сегодняшней точки зрения, оно должно рассматриваться не как «классическая вариабельность» (теперь ее уже можно назвать классической), а как результат действия бактериофагов.

И на этом примере можно проследить три этапа: (1) неясная визуальная перцепция и неадекватное первое наблюдение; (2) иррациональный, но приводящий к образованию нового понятия и перемене стиля мышления; (3) развитая, воспроизводимая, соответствующая стилю мышления перцепция формы.

Это и есть описание того, как происходит открытие. Многие исследователи найдут в нем аналогию с собственным методом. Первое наблюдение (хаос стилей) подобно смешению (хаосу) чувств: здесь и удивление, и поиск совпадений, и стремление все проверить в повторных опытах, и надежда, и разочарование. Чувства, воля и разум работают как одно целое. Исследователь идет на ощупь: все шатается, нигде нет прочной опоры. Все, что происходит, он воспринимает как нечто искусственное, подчиняющееся его воле, но каждая новая формулировка расплывается при следующей попытке. Он ищет опору, границы для собственной мысли, силу, под действием которой мысль стала бы пассивной. На помощь призывается память и то, чему его обучали: в момент научного творчества исследователь персонифицирует всех своих духовных и физических предков, всех друзей и врагов. Они в чем-то помогают, а в чем-то мешают ему. Исследователь должен разобраться в этом хаосе, в этой путанице: что происходит в зависимости от его воли, а что неподвластно ей и обладает спонтанным бытием. Это и есть та твердая почва, которую он, вернее мыслительный коллектив, к которому он относится, постоянно ищет. Ранее мы назвали это пассивными элементами знания. Поэтому общее направление интеллектуального труда всегда таково: