Вознесение - [94]

— Она права, — говорит Нед и тянется за блокнотом. — Я видел, как оно бывает, изнутри. Первой реакцией будет отрицание, а потом они переключатся на поиски виноватого.

Он что-то строчит в блокноте.

— Если в точке бурения идет образование горизонтальной трещины и разуплотнение осадочных пород, где-то это должно быть зафиксировано, — произносит физик, отхлебнув виски.

— Ты прав. И одного-единственного доказательства будет достаточно, — подхватывает Кристин. — При условии, что оно неопровержимо. И искать его следует в последних данных сейсморазведки, которую ведет «Траксорак». Если в показателях за разные периоды обнаружится расхождение, значит, процесс пошел. Этого бы хватило.

— Хэриш, — говорит Нед, оторвавшись от своих записей. — Нам нужны ваши связи.

— У меня такое чувство, будто мне тысяча лет.

Как только журнал наблюдений будет у нас в руках, устроим пресс-конференцию. Представим факты, а дальше пускай люди сами решают, как им быть. Наш долг — предупредить общественность. А потом мы сразу отпра вимся в какое-нибудь безопасное место.

— Кто это «мы»? — встревает Бетани. Все молчат. — Я вас, сволочи, спрашиваю, «мы» — это кто конкретно?

После нескольких попыток ей удается встать, хотя она еще слишком слаба и еле держится на ногах.

— Вы, недоумки. — Ухватившись за подлокотник дивана, она с трудом выпрямляется. Фрейзер Мелвиль бросается ее поддержать, но Бетани отмахивается. Ей удалось завладеть нашим вниманием. — Это я, я видела будущее. Так что даже не думайте услать меня к оксмитским мудакам. Или в Киддап-мэнор. Сами знаете, что меня там ждет. — Все по-прежнему молчат. Нед нервно ерзает. — Ну? — говорит она обвиняющим тоном. — Профессор Эм? Нед? Фрейзер? Кристин? Немочь? Неужели вы меня бросите? — Ей никак не удается сфокусировать взгляд. Заметивший это физик решительно берет ее за руку и усаживает на диван. — Что, вышвырнете меня, как ненужную тряпку, гады? Вы это собираетесь сделать?

— Мы все в одной команде, — неуверенно произносит Нед. На большее его не хватает. Скорее прагматик, чем дипломат, он явно думает: Бетани — бомба замедленного действия. Безумная девчонка, опасная и для себя, и для окружающих. Мертвый груз. Ее ищет полиция. Нельзя с ней связываться. Во взгляде Кристин смятение борется с глубоким отвращением. Физик изучает свои руки.

— Немочь.

Глаза Бетани блестят, рот кривится. В ушах у меня гудит — тихо, на высокой ноте, будто я сижу в самолете, идущем на посадку. Я резко разворачиваюсь к остальным, хотя что-то больно давит мне на плечи. Я встряхиваюсь и распрямляю спину.

— Это и моральный выбор.

Серый кардинал устало вздыхает:

— Похоже, им конца-края не будет.

Да, профессор Эм, — рычит Бетани. По ее лицу струятся злые слезы. — Вы вроде бы в них сильны? На том и стоит ваша репутация, верно? Я про вас много чего нагуглила.

Хэриш Модак прикрывает веки и, тихо вздохнув, бормочет вполголоса:

— Не думал, что моя публичная персона станет сегодня предметом столь жарких дискуссий… Однако мы должны быть последовательны в своих действиях. Наверное.

И только теперь я выдыхаю. Кто бы мог подумать, что эти слова принесут мне такое облегчение. Старик открывает глаза и смотрит на меня в упор:

— Что же до вашей роли в последних событиях, мисс Фокс…

Пожимаю плечами:

— Не перестанете же вы делать свое дело только потому, что вас вышвырнули с работы. Я всего лишь занимаюсь своим делом.

Нед вскидывается, но не говорит ни слова.

А я думаю о том, что мое дело — Бетани. Потому что, кроме нее, у меня ничего не осталось.

Глава тринадцатая

Добившись признания своей свободы, ходячая бомба замедленного действия удаляется смотреть телевизор, а остальные, под председательством Неда, приступают к жаркому обсуждению технических деталей. Первоочередная задача, говорит он, — добыть данные сейсмической разведки «Траксорака», вторая — устроить так, чтобы сообщение, сделанное на пресс-конференции, достигло максимальной аудитории.

Мы тут готовим один фокус с тем самым приятелем биологом, в чьем доме мы находимся, и его гренландской командой. А пока… — Он щелкает клавишей ноутбука, и на экране возникает карта Северного моря, а на ее фоне — восемь колонок тезисов. — Вот план наших действий, каким он мне видится.

Теперь мне ясно, почему Фрейзер Мелвиль позвал его в команду. Нед — стратег, генератор идей, но в своих расчетах он не учел один фактор. Хэриш Модак прерывает его вопросом об объемах добычи «Погребенной надежды», физик и Кристин Йонсдоттир достают блокноты, а я незаметно покидаю гостиную и качу по коридору в сторону кухни.

Огромная и мрачная, она обставлена в том же фермерском стиле, что и весь дом. Под низким потолком тянутся массивные балки, середину занимает отполированный до блеска стол из темного дуба. На столешнице — раскрытый ноутбук. Отыскав чайные пакетики, чашки и молоко, я ставлю на плиту чайник, включаю компьютер и открываю ленту новостей. И, как и следовало ожидать, среди первых же заголовков вижу сообщение, которого я с тайным ужасом ждала с той самой минуты, как в трубке раздался голос Каваны.

«Похищение подростка: полиция подозревает врача-инвалида». При виде слова «инвалид» я возмущенно вспыхиваю. По мере того как я читаю дальше, краска заливает все лицо: «Поиски девочки-подростка, похищенной из больничной палаты в прошлую среду, активизировались в свете исчезновения Габриэль Фокс, бывшего психотерапевта пропавшей. Теперь мисс Фокс фигурирует в списке главных подозреваемых, наряду с доктором Фрейзером Мелвилем, физиком-исследователем».