Вознесение черной орхидеи - [161]

- Это «или», Лена. – Я сама не раз задавала себе подобный вопрос. Рассчитывала ли когда-либо в уме вероятные материальные блага от связи с человеком, который был абсолютно холост (каюсь, это я прогуглила, и очень основательно!) и неприлично богат? Парадоксально, невероятно, противоестественно – но я не могла вспомнить подобного случая.

Восхищаясь машиной Лекси и автомобилями некоторых одногруппников, я иногда представляла себя на месте водителя-владельца, но ни разу не возникла мысль намекнуть Александру о том, что хочу авто… Что ему стоило воплотить мое желание в реальность? Ничего! Он прежде всего был для меня тем, с кем до одури хотелось находиться рядом, впитывая коктейль безопасности и обволакивающей защиты, раскрывать свою чувственность путем смелой и захватывающей любовной игры, делить с ним эмоции, боль и счастье. Чувствовать ответное биение сердца и взлетать еще выше от мысли, что делаю его счастливым.

Разве так было с Димой? Положа руку на сердце, когда я перестала с ним преследовать материальные выгоды? Да никогда! Даже когда лежала в цепях у его ног, часть заблокированного сознания не давала тронуться рассудку, нашептывая, какие дивиденды от чувства вины оклемавшегося зверя можно будет уже совсем скоро поиметь! Здесь же корыстолюбивая «Я» спала крепким летаргическим сном. Моей валютой стали его эмоции и весь потенциал чувственного фейерверка, в котором я никогда не знала отказа.

- Понимаешь. Лен, тут что-то совсем иное. Я словно… Вот представь, как будто с рождения в тебе жили две параллельные стороны, назовем их примерно «светом» и «тенью». Наверное, это не только у меня, баланс добра и зла есть в каждой из нас, просто иногда мы не в состоянии отличить одно от другого. Пока сохраняется баланс, мы стабильны, уравновешены, отвечаем за свои поступки, принимаем решения, опираясь на аргументы от обеих сторон. Но однажды равновесие нарушается. Ты же видела, как было со мной. Тьма получила свое жертвоприношение. Нет, даже не так – он пресытил меня этим мраком до самых краев, не оставив шанса на спасение. Даже когда Дима исчез из моей жизни, Тьма не ослабила своей тирании и продолжала поэтапно уничтожать мой свет. Она почувствовала свою власть, тогда как светлая сторона осознала несправедливый уклад реалий жизни и выбросила белый флаг, ожидая, когда будет уничтожена до последней крупицы.

А Алекс… Понимаешь, в нем словно есть тот свет, который одним переливанием утихомирит мою тьму… вернет баланс этих сил на круги своя. Это так странно и не поддается никакой логике… ведь он такой же точно, как и Дима, нет, он опаснее в несколько раз, но с ним… Его свет вторгается в меня даже через боль… даже через страх, который не покидает временами… когда я с ним, моя тьма изранена. Уничтожена частично, деактивирована… Он как живительный источник, из которого я должна пить глубокими глотками, чтобы никогда не позволить Тьме установить свой диктат… Это чужой свет, но он дает моему силы и приумножает его сияние в тысячи раз! Именно так, Лена! Я сошла с ума? Так же не бывает?

- Ты уверена, что не втрескалась в этого извращенного архангела по самое не могу? – Лена, пожалуй, единственная, от кого мне так легко принимать любую правду. – Ты говоришь о нем, как о спасении, о своем персональном мессии, продолжая терпеть боль, но в этот раз ты реально сама ее просишь. В этом твой свет?

- Нет логики, правда?

- А чувства никогда не признают законов логики. И то, что ты назвала светом, есть, возможно, иная Тьма, только… у нее другой источник. Но, вполне возможно, что программный код его желания стал для тебя именно светом, хотя кого-то другого мог бы уничтожить посильнее Тьмы.

Противный мокрый снег, больше похожий на осколки льда, хлещет по уязвимой коже рук и непокрытой голове, колет едва защищенные колготками ноги ощутимыми укусами, но, похоже, никто из нас этого не замечает в упор. Мы, как два озабоченных подростка, целуемся прямо на академической парковке, и не потому, что вероятные зрители попрятались по кафетериям или затаились в здании вуза (нам на них плевать с высокой крыши), а лишь потому, что двое суток разлуки оказались непосильной ношей для каждого из нас! Белоснежные розы на капоте черного «лексуса» покрыты коркой тонкого стекла от ледяного дождя, взбесившийся ветер оголтело срывает листья с деревьев, некоторые ветви уже абсолютно голые - удручающая картина на фоне сумеречного угольно-серого неба. Его глубокая лазурь осталась в прошлом, таких солнечных дней, как на выходных, не предвидится до зимы, но это не имеет никакого значения, потому что в душе царит жаркое лето и счастливый шум набегающих волн эйфории, без которой сложно было прожить эти долбаные 48 часов!

Замираю на его плече доверчиво прижавшейся кошечкой, когда Алекс бережно, словно самый драгоценный клад, устраивает меня на сиденье рядом с водительским, едва не забыв обледенелые розы на капоте. Слова не нужны никому из нас, и автомобиль, балансируя на скользкой дороге, уверенно мчит домой… да, я уже несколько раз называла его загородный особняк своим домом, потому что только там мои крылья имели возможность раскрываться и расцветать алым свечением!