Возмутители глубин - [18]

Специальное, морское мыло в этой воде не пенится, как: сметана, мажется по коже и, не смывая грязи, с трудом смывается с нее. А волосы на голове забиваются этой массой и вовсе не смываются. Освободиться от этой дряни можно было только в сухом виде, энергично ероша волосы или вычесывая ее.

Нам рекомендовали взять с собой стиральный порошок “Новость”. О шампуне тогда еще не было и речи. Мы так и сделали. Мы мыли порошком руки, умывались, мылись. И не прогадали. В походе. А в дальнейшей жизни — сомневаюсь. Я не знаю подводника, у которого не было бы какого-либо, мягко говоря, кожного изъяна — перхоти ли, грибка, псориаза..

На седьмые сутки похода — 7 октября — наша лодка форсирует Исландско-Фарерский противолодочный рубеж…

На оперативный простор Атлантики с востока можно проникнуть только двумя путями — Датским проливом или проходом между Исландией и Фарерами. На случай войны НАТО предусматривает здесь развертывание противолодочного рубежа глубиной миль триста Это своего рода слоеный пирог из противолодочной авиации, минных заграждений, противолодочных подводных лодок и надводных кораблей, стационарных гидроакустических станций. Но, слава богу, пока еще не военное время, и рубеж обслуживается одним патрульным самолетом «WV-2» который базируется на авиабазу Кефлавик (Исландия). Маршрут самолета — ломаная линия, проходящая через контрольные точки.

Итак, 7 октября. Московское время 19.45 (в целях удобства управлением подводными лодками мы не пользовались поясным временем ни тогда, ни позднее). Прозвучала команда: “Боевая готовность № 2 надводная, 3-й смене приготовиться на вахту” Смена собралась в 4-м отсеке на развод. Командир БЧ-5 инструктировал вахтенных отсеков, я напутствовал посты наблюдения и управления машинными телеграфами и рулями (на лодке, кроме традиционною руля — вертикального — по направлению, есть еще горизонтальные рули — рули глубины, да еще по две пары — носовых и кормовых). Мы с сигнальщиком отличаемся от других тем, что на нас напялены прорезиненные химкостюмы.

В 19.55 раздалась команда “Третьей смене заступить!” В свою очередь, я скомандовал “По местам!”, потом прошел в Центральный пост в 3-м отсеке, зашел в штурманскую рубку. Проверил место ПЛ, ее опережение или отставание от подвижной точки, курс, скорость, а в напутствие спел частушку:

Ты куда меня ведешь,

молоденьку девчоночку?

Я веду тебя в сарай,

не разговаривай, давай.

Поднявшись на мостик, я тут же умылся — волна ударила в лобовую часть ограждения рубки, вода поднялась снизу (лодка зарылась под подошву волны) и рухнула сверху через ограждение рубки. Стало темно. Только голубел подсвеченный снизу, из Центрального поста водоворот в верхнем рубочном люке. Две секунды, и волна схлынула в корму, еще 2–3 секунды, и вода ушла вниз, внутрь лодки и туда, откуда и пришла, — в океан.

“Мостик! — запросили из Центрального. — Как вы там?” — “Нормально!” — отвечает тезка Гагарина, только Александрович, а не Алексеевич, помощник командира лодки, капитан-лейтенант Кокорев, он же вахтенный офицер, командир второй боевой смены. И тут же спустился вниз ко мне, под “козырек”— самое защищенное от стихии место на мостике, с иллюминаторами для обзора носового сектора Но обзор ограниченный. Поэтому мы правим вахту “на заборе” — на площадке 1,5 м выше, возвышаясь над всей лодкой выше пояса, с секторами обзора горизонта и воздуха 360 градусов.

— Горизонт чист!..

— Горизонт чист, — скороговоркой сдавал вахту Юра, — погода дрянь, ветер 280 градусов, 12 метров в секунду, волна 5–6 метров, облачность 10 баллов, видимость 7 миль. Указания на вахту — новых нет. Остальное ты знаешь.

— Принято, — отвечаю я.

— Давай, докладывайся! — торопил Юра. Он, несмотря на химкомплект, промок насквозь, промерз, и его ждали заслуженный ужин и отдых.

Я взобрался на “забор” Привязался — влез в петлю из прочного конца и затянул ее на груди (потом для этой цели на лодки стали выдавать монтажные пояса). Проверил, закрепился ли сигнальщик. Одновременно осмотрел горизонт и воздух, не упуская из поля зрения набегавшей волны.

Было еще светло, но плотность облаков такова, что невозможно было определить, где солнце Серое небо, серое море — не то. И свинцовое — не то. Неприветливое — слабо. Враждебное? Точнее…

Волны высотой 5–6 метров, как оценил их Юрка, мне показались “выше сельсовета”. Высота глаза наблюдателя на ПЛ — 7,5 метра. И когда лодка при длине волны около 100 метров (длина лодки — 91 метр) ритмично через 5–7 секунд то поднимается на гребень, и тогда волна кажется не более пяти метров, но когда опустится в подошву, тогда да — высота волны резко вырастает. Но вот лодка, почему-то задержавшись на гребне, вдруг как рухнет под подошву следующей волны и на нас стремительно набегает шипящая стена воды. Я кричу сигнальщику:

— Берегись!

Мы нагибаемся, поворачиваемся боком, руки в мертвой хватке на конструкциях мостика, дыхание затаено, глаза закрыты — стена бьет тебя всего сразу, крутит, рвет, кромсает и сходит назад Ты плюешься, кашляешь, харкаешь, естественно, материшься… На запрос снизу. “Как вы там?” — отвечаешь: “Нормально!** Потом приходишь в себя и шаришь глазами по горизонту и воздуху…