Возможности - [5]

Старуха. В таком случае, вы убиваете любовь.

Молодой человек. Мы убиваем любовь? А вы — с вашими убийствами? Во имя чего вы завели бухгалтерию убийств, уничтожали по спискам, запрещали, отказывали и отменяли, вырезали стариков, душили все, что было вам непонятно, выхолащивали любой намек на чудо, рубили под корень все, что не вмещалось в ваши головы и находилось за пределами необходимого, удушали народные верования, стирали с лица земли все идеальное и воображаемое, все, что звучало хотя бы малейшим диссонансом с вашими представлениями? И вы заявляете, что совершали это во имя страсти? Беретесь рассуждать о душе и о любви? О самом мистическом и загадочном? Да оттащить эту старую суку в подвал и прикончить выстрелом в голову! Нас разделяет пропасть. Прости меня. Ты оскорбила мою женщину. Во всяком случае, мне так показалось. (Пауза.) Прости меня. Молодые ведь безыдейны и безнравственны.

^{Пауза. Молодой человек выходит. Старуха сидит неподвижно. Встает, подбирает разбросанную одежду Молодой женщины. Встряхивает ее и развешивает на плечики.}

Только немногие смогут выдержать груз познаний

Действующие лица

Продавец книг

Мужчина

Женщина

^{На сцене появляется пожилой человек с ручной тележкой. Тележка заполнена книгами. Это — Продавец книг.}

Продавец. Ветер на набережной. Обычный злой ветер. (Пауза.) Обычный птичий помет на книгах. Обычные злые птицы. (Пауза. Вытирает книги.) Раньше меня возмущали птицы. Возмущал ветер. Но тогда я был молод. А теперь я говорю им: пожалуйста, испражняйтесь. Пожалуйста — дуй. Обычные выхлопные газы автомобилей. Все возрастающий поток автомобилей. Наши артерии забиты тревогой. Наши легкие повреждены выхлопными газами. Чистый заговор! И никто не знает об этом, кроме меня. Все вышло из-под контроля — настолько мы неподконтрольны! (Перебирает книги.) Вчера я продал книгу. Вернее сказать, я взял деньги и отдал книгу. Это именно то, что обычно означает продать. К сожалению или, напротив, к счастью, — поскольку едва ли не каждый поступок может оказаться промахом по зрелом размышлении, — не успел покупатель уйти, как по какой-то неведомой мне причине он вдруг вернулся, отдал книгу и попросил назад деньги. «Вы нарочно хотите помучить меня», — сказал я ему. Но, обдумывая свои слова уже ночью, я пришел к выводу, что этот странный поступок, в сущности, был для меня благодеянием: ведь книга осталась у меня, и, следовательно, знания, которые она содержит, по-прежнему хранятся в надежных руках. Считаю, что миссия продавца книг — быть осмотрительным с теми, кто завладевает книгами. (Пауза. Хлопочет над книгами.) Ясное дело, это не может долго так продолжаться. Этому не будет позволено длиться долго. Того гляди, они начнут действовать. Я и мои книги, мы будем уничтожены. Многие годы я живу с этим убеждением. И всегда интуитивно чувствовал, что такое время непременно наступит. Будут сожжены книги, и их продавцы — тоже. Вы думаете, костры имели место только в Средние века? Нет. И книги станут моим костром, а я — их костром. О, опять они испражнились на книги. (Вынимает грязную тряпку и вытирает одну из книг.) Мы не в силах ничего предвидеть! Совершенно не в силах.

^{Входит Мужчина. Пристально смотрит на Продавца. Тот чувствует этот взгляд.}

Вот и полиция. (Продолжает вытирать книгу.) Я веду себя как подобает бродяге и таким образом не привлекаю внимания полиции и преступников. А тележка моя не выглядит как хранилище истины, способной перевернуть мир, — в ней бродяга всего-навсего хранит свой хлам.

Мужчина (с опаской). Ничего, если я…

Продавец. Пролистаете ее? Конечно, пролистайте.

^{Мужчина роется в книгах.}

Меня окружают. И даже не стараются скрывать свои намерения. Если принюхаться, то можно почувствовать запах горелой бумаги и сжигаемой плоти. Но хотя меня ожидает уничтожение — вот косится на меня кривоглазое, — я не сдаюсь.

Мужчина (держа в руках книгу). Я повсюду искал ее.

Продавец. Что?

Мужчина. Повсюду.

Продавец. Смотрите — она самая и есть.

Мужчина. Действительно, самая что ни на есть та самая.

Продавец. О да! Та самая.

Мужчина. Сколько она стоит? На ней нет цены.

Продавец. Нет есть.

Мужчина (переворачивая книгу). Где? Вот это ее цена? Вы это серьезно?

Продавец. Совершенно серьезно: это ее цена. А что?

Мужчина (в изумлении). Но это ведь…

Продавец. Вы серьезно хотите, чтобы каждый ее прочел?

Мужчина. Но…

Продавец. Ее цена — это, прежде всего, выражение ее власти.

Мужчина. Возможно и так, но…

Продавец. В любом случае я не собираюсь ее отдавать.

Мужчина. Вы хотите сказать, что она не продается?

Продавец. Да.

Мужчина. Но она лежит на прилавке. И на ней есть цена.

Продавец. Вы полагаете, это значит, что я хочу ее продать? Нет, это ничего не значит. Ведь если я когда-нибудь пожалею о том, что продал ее, мне придется разыскивать вас. А куда вы к тому времени скроетесь, одному Богу известно. И потом, откуда мне знать, что вы способны понять ее смысл? Может, он за пределами вашего понимания. И тогда книга пропадет ни за что, все окажется напрасным: и старания автора, и того, кто ее печатал, и того, кто издавал. Все пойдет прахом. Преступно пропадет ни за что. Нет, я должен быть заранее уверен.