Возможность выбора - [2]

ПОДАВЛЯЮЩЕЕ БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ КОНСЕРВАТИВНЫ. Они боятся перемен, каждый новый день стараются прожить по проторенному образцу предыдущего. Хотя привычный уклад жизни и собственная робость порой и нагоняют тоску, на всякий жизненный случай находится хорошее утешение: я-то что, я человек простой! К чему рисковать? На кой черт мне это нужно? С годами люди становятся осмотрительнее. По мере накопления жизненного опыта обостряется чувство опасности. Когда Регина снова вспоминала свою неуклюжую приятельницу, стоявшую возле стенда тканей и пялившуюся в крохотное зеркальце, ей казалось невозможным, что когда-то существовала Мари, которая училась в медицинском училище и увлекалась парашютным спортом. Впоследствии Мари и сама осудила свое прошлое увлечение: о чем только я тогда думала? А если бы однажды парашют не раскрылся?

Регина подумала, что человек всю свою жизнь как бы прыгает со ступеньки на ступеньку. С верхней, отчаянной, на следующую. На ней стоят просто смелые, и это нормально. Еще маленький прыжок вниз, и ты уже среди осторожных. А на самой нижней ступеньке сгрудилась масса робких, и никто не замечает, что одним человеком стало больше. А затем, волоча ноги, все они тащатся по ровному пространству к тлену.

Вечером того же слякотного дня Регина в свете вечных, уберегающих человека истин принялась сокрушать свою программу жизненных перемен. Зачем плыть против течения? Было бы легкомыслием отметать то, что уже есть. Разумный человек не прет очертя голову невесть куда. Вдруг парашют не раскроется?

Тем более что вечером того же слякотного дня повторилось все, что было уже давным-давно до мелочей знакомо.

Как обычно, она встретилась с Тийтом в центре города. На этот раз Регина увидела, что он разглядывает витрину цветочного магазина. За стеклом, в уставленных в ряд горшочках, рдели красные цикламены, очевидно, их подсвечивали специальной лампой. В глубине стоял полумрак, магазин был давно закрыт. Поэтому у Регины и не могло возникнуть наивной мысли, будто Тийт собирается преподнести ей цветы. В наши дни женщине достаточно пустяковой радости: в этот вечер Регина отыскала Тийта без особого труда. Еще в самом начале их знакомства он растолковал ей и велел запомнить, что, поджидая ее, он не намерен торчать как столб на одном месте, привлекая взгляды прохожих. Они уславливаются о районе встречи, а также о времени, но поскольку женщины всегда опаздывают, то Регине следует положиться на собственную интуицию, заглянуть в ближние переулки, обойти кругом площадь, присмотреться к людям у газетных киосков, и она может быть уверена, что в течение десяти минут отыщет Тийта.

Регина тогда лишь рассмеялась — у каждого свои причуды. Теперь они встречались уже второй год, Тийт нередко оставался у нее на ночь, в прошлые времена их назвали бы любовниками.

Хотя Тийт неоднократно мог убедиться, что Регина приходит вовремя, он все же давал ей возможность поискать его и всякий раз, будто нарочно, ждал ее на новом месте.

Регина шагала с Тийтом в ногу, порой она пыталась слегка поддразнить этого чопорного и аккуратного человека. Хотя сегодня Регина вышагивала по тротуару как солдат, это нисколько не смешило ее. Странно, еще недавно ей представлялось, что она чуточку влюблена в Тийта. Теперь же она ничего, кроме скуки, не ощущала. Время от времени она по-своему, и довольно успешно, избавлялась от этой опустошенности: выезжала за город, стояла на пустынном взморье и слушала пронзительные крики чаек. Они кричат и за меня — мысль эта всегда действовала на Регину успокаивающе. Она никому не осмеливалась признаться, что снимает таким образом напряжение. Да и кому бы ей так уж исповедоваться? Тийт избегал долгих разговоров, словно боялся, что слишком привяжется к Регине. И о себе не любил распространяться — избегал расспросов, отвечал нехотя, был немногословным, и на его недовольном лице можно было прочесть, что он презирает пустое женское любопытство. Так Регина с Тийтом и привыкли молчать, никому из них никогда не приходилось сожалеть, что в пылу какого-нибудь порыва кто-то чересчур разоткровенничался.

Однажды утром Тийт, торопливо допив на кухне у Регины кофе, со стуком поставил пустую чашку и решительно спросил:

— Почему ты не интересуешься, с кем я провожу остальные вечера?

— А мне все равно, — пожала плечами Регина.

Так ей впервые удалось задеть самолюбие Тийта. Он вышел из себя. Забыл шарф, снова поднялся на лифте, стал нервно названивать, это оказалось некстати для Регины. Она уже успела встать под душ. Очередной звонок, продолжительный и настойчивый, заставил Регину все же броситься в переднюю. Запахнувшись на бегу в банную простыню, она открыла дверь и недовольно глянула через плечо на мокрые следы на коврике. Тийт пылал гневом, словно застал Регину за непристойным занятием. Схватив с вешалки шарф, он еще раз поднял руку, будто собирался схватить простыню, чтобы рывком сорвать ее с Регины.

— Мне некогда, — сказала Регина и закрыла дверь.

После этого Тийт пропустил не один день, прежде чем снова позвонил Регине. Она разговаривала с ним спокойно и все это время словно бы со стороны наблюдала за собой: где же ее страсть и радость? По крайней мере, ревность могла бы пробуравить в ее душе маленькие кровоточащие ходы.