Возможная жизнь - [33]

Ты получаешь пять пенсов в час, а работы иногда только на пару часов и хватает. Я ходил туда целый год, но никогда не думал, что эта игра стоит свеч. Я видел, как люди чуть ли не пополам переламывались ради нескольких пенни. Видел человека, который под конец дня пришел к кассе за своими тремя шиллингами и шестью пенсами, а там упал на землю и умер.

Мужчину с собаками звали мистером Райли. Примерно через полгода после моего первого прихода в доки он отвел меня в сторонку и сказал, что я могу получить постоянный заработок.

– Читать умеешь? – спросил он.

Если совру, подумал я, он меня быстро раскусит, и потому ответил:

– Нет.

– Хорошо, – сказал он. – Ты ведь в канаве вырос, так, Уэбб? И неплохо знаешь ее обитателей. Животные, верно?

– По себе о людях судите, – ответил я. Мне было все равно.

Он засмеялся, хлопнул меня по плечу:

– Вот это мне в тебе и нравится, паршивец.

Я стал его мальчиком на побегушках и осведомителем. За обычную работу я получал теперь на пенни больше, шесть пенни в час, а еще мне полагалось делать донесения – устные – о каждом рабочем, а за это он время от времени выдавал мне еще шестипенсовик. Что он делал с моими сведениями, я не спрашивал, думаю, использовал для того, чтобы платить поменьше. Он выбирал сильных телом и слабых умом и заставлял их работать до полусмерти.

Я пристрастился к пиву, а поскольку деньги у меня теперь водились, мог покупать его в пабе. Как-то я познакомился в «Голове турка» с человеком, для которого мой отец развешивал афишные доски. И тот рассказал о своих знакомых, расклейщиках афиш – им платят хорошие деньги, потому что дело это требует сноровки, и я заявил, что не прочь попробовать в нем себя.

Он рассмеялся:

– Для этого читать надо уметь, олух. А то повесишь афишу вверх ногами.

Я собрался было дать ему плюху, но вовремя встретился глазами с отцом. А потому просто допил пиво и вышел на улицу. Мне страх как захотелось получить ту работу, но для этого требовалось что-нибудь придумать. И я пошел в Хаундсдич, в закусочную Леггета, чтобы поговорить с ее владельцем, Сэмом Леггетом, всезнайкой и большим проходимцем.

Леггет уверял, что он – побочный сын джентльмена, то есть ублюдок в полном смысле слова. В закусочной его кормились бывшие заключенные, в том числе условно освобожденные и теперь отчаянно хватавшиеся за любую работу, лишь бы не возвращаться к воровству. Леггет говорил, что был когда-то полицейским, а одно время жил, не утруждая себя оплатой жилья, потому что селился в заброшенных домах. Он все ходы и выходы знал. Когда-то он поселился в этой закусочной, ее в то время ремонтировали, а потом хозяин закусочной умер, и Леггет ее присвоил.

Чтобы завести с ним разговор, я взял миску супа из бараньей рульки. И отдал ее одному из живших у Леггета условно освобожденных.

– Сэм, – начал я.

– Для тебя – мистер Леггет.

– Мистер Леггет, – прикусив губу, сказал я. – Мне нужно выучиться читать.

Когда он и все, кто находился в его паршивой закусочной, отсмеялись, Леггет назвал имя человека, который мог, по его мнению, помочь мне.

– Хочешь, я тебе его адрес на бумажке запишу, а, Билли? – спросил он, вытирая о передник толстые сальные лапы. – Ой, что я, дурень, говорю?

Все бывшие заключенные опять загоготали, а мне сильно захотелось заехать ему ногой по голени, и пропади оно пропадом, это чтение.

Он рассказал, как найти того человека.

– Это стенка в стенку с домом терпимости, – сказал он. – Так что если увидишь каких-нибудь милых леди, убедись сначала, что они тебе по карману, молодой человек.

Чем был хорош Сэм Леггет, так это тем, что знал всех на свете. К нему даже полицейские за советами обращались, не понимаю, почему бывшие заключенные доверяли ему. Видимо, он как-то исхитрялся не подпускать одних к другим. Меня он направил к учителю, переживавшему тяжелые времена, и сказал, что тот поможет мне научиться читать, если, конечно, я застану его трезвым.

Учитель, мистер Стивенс, жил в одном из домов Игл-Корта, неподалеку от Олд-Форд-роуд. Низкие здания окружали внутренний двор, где копошились в грязи дети. Они привязали кошку за лапы к изгороди. Мистера Стивенса я отыскал в гостиной на втором этаже самого грязного дома. Осведомленный стариной Леггетом о его вкусах, я прихватил из «Головы турка» бутылку пива. На учителе был нарядный сюртук, разошедшийся, впрочем, по швам, а под сюртуком жилет. По запаху, который исходил от мистера Стивенса, сразу можно было понять, что не мылся он уже очень долгое время. Он сказал мне, что исполняет по ночам любую работу, какая подвернется, и я спросил, сколько он за нее получает. Получал он шиллингов двенадцать в неделю и большую их часть пропивал. У меня имелось пять фунтов, отложенных из заработанных в доках денег, и я предложил платить ему по шиллингу за каждую ночь, какую он проведет дома, обучая меня чтению. Он ответил, что мне придется еще приносить всякий раз по кувшинчику пива, и мы ударили по рукам.

Отец с Артуром переехали в дом на Кроу-стрит. Там была еще комната, она освободилась после смерти старой хозяйки. Я повидался со сборщиком платы, Уортингтоном, сказал, что снял бы ее. Заплатил ему за четыре недели вперед, избавив тем самым от хлопот. Комната располагалась на самом верхнем этаже – чтобы справить нужду, приходилось спускаться к отхожему месту на заднем дворе, но ничего страшного в этом не было. Где я взял столько денег? Да там же, где все их берут. Работал в доках, получал дополнительную плату, а если мне чего-нибудь не хватало, находил способ прибрать это недостающее к рукам. Красть часы и тому подобное мне не хотелось, потому что тогда пришлось бы связываться со скупщиком краденого наподобие старого Эйба Брауна из Шэдуэлла. Денег тоже не воровал, по карманам не лазил, – а так, тянул, где что плохо лежало. Иногда брал еду. Годы, проведенные в работном доме, научили меня присматриваться и выжидать. Больше всего возможностей выпадает там, где кормится большое число людей. Никто же не следит за тем, сколько еды им приносят и сколько ее остается. Вот я и захаживал в одну больницу. А как-то раз стянул головку сыра с повозки, стоявшей у черного хода «Сент-Джозефа-Западного». Мне такие дела нравились, тем более что они помогали и заработанные денежки поберечь.