Возьми меня замуж - [90]

Вид у Веронеи серьезный, ни грамма иронии, а у меня ощущение, что она издевается.

— Давайте спланируем, какой дорогой пойдем. — Настаивает моя защитница.

— Для начала надо узнать в какой из них есть войска Феррана. — Довольно улыбаюсь, как ловко я вывернулась, сейчас в век телевидения каждый ребенок знает — разведка, прежде всего.

— Согласна, сходим в Илу посмотрим, затем в Сонму, потом вернемся сюда и составим четкий план.

Блин, все-таки издевается — я уже поняла, к чему она ведет, — что нельзя было просто сказать, что у нас недостаточно информации для любого маломальского плана. А чего ты обижаешься, не ты ли с видом знатока толковала ей про планы, объясняла как школьнице, еще скажи спасибо, что она просто тебя не послала куда подальше.

Пока я мысленно отчитываю себя, Веронея сидит рядом и смотрит на меня глазами старой учительницы.

— Ну, все, все! Я поняла. Глупо строить планы, когда мы ничего не знаем и все может измениться в любой момент.

Веронея в очередной раз согласно кивнула и поднялась на ноги.

— Раз мы все решили, тогда надо выдвигаться, нельзя терять темп.

Вздыхаю и пробую подняться, ноги слушаются плохо, но все-таки слушаются. Пальцы моей «дуэньи» совершили чудо, за каких-то пять минут они вернули мне способность ходить.

Пока я топчусь на месте, Веронея привязала всех кобылок к своему жеребцу и, взяв того в повод, двинулась по тропе. Я поковыляла следом.

— Пойдем краем леса до темноты, — слышу ее голос откуда-то из-за лошадиных спин, — а ночью пройдем Сонму и сделаем марш-бросок по дороге.

Ничего не отвечаю, вряд ли ее интересует мое мнение теперь, когда мы выяснили, что с планами нам не по пути, приходится надеяться только на удачу и ее звериное чутье.

До полудня шагали среди сосен и елей, пока хвойный лес не закончился, и не пошел лиственный бурелом, здесь Веронея, наконец, сжалилась надо мной и объявила привал.

— До ночи поспим вон в том овраге. — Она указала рукой на спуск.

Да хоть в овраге, хоть где, — бурчу про себя, — лишь бы упасть и ноги вытянуть. Хотя пожевать чего-нибудь, напомнил пустой желудок, тоже было бы неплохо.

Свели лошадей вниз и, стреножив, отпустили, наверх не заберутся, а внизу пусть травку щиплют. Веронея нарезала хлеба из своих запасов, достала лук, сыр и бутыль с вином.

— Ба, да у нас тут целое пиршество. — Радостно потираю руки, две недели на пшеничной каше и я уже начала думать, что другой еды не существует.

Женщина молча положила на большой пласт хлеба кусок сыра, головку лука и протянула мне. Соль аккуратно насыпала на тряпочку и положила ее посередине, туда же поставила и бутыль с вином, предполагая пить по очереди из горла.

Я с жадностью накинулась на еду, макаю луковицу в соль, закусывая жгучую остроту хлебом и сыром. Набиваю рот, давлюсь как деревенский обжора на свадьбе. Вот ведь, никогда бы не подумала, что простой хлеб и лук может быть таким вкусным.

Веронея протягивает бутылку. Прикладываюсь к горлышку, чуть кисловатая темно-красная жидкость кажется мне божественным нектаром. Еще пара крепких глотков и передаю бутыль обратно.

— Блаженство! — Стряхиваю с себя крошки и вытягиваюсь на траве во весь рост.

Веронея еще чего-то втолковывает мне, но я уже не слышу, глаза вроде бы еще открыты, а я уже проваливаюсь в темноту. В какую-то блаженную эйфорию осознания того, что случилось. Пусть все еще зыбко и туманно, пусть я все еще балансирую на лезвии ножа, но я на свободе. Я вырвалась из ада! Никогда еще прежде я не чувствовала себя такой счастливой.

Глава 41. Незнакомец

Село Сонма прямо перед нами, присев за гранитным валуном, мы уже минут пять рассматриваем уходящую в темноту дорогу.

— Вроде тихо. — Выдаю свой вердикт.

Веронея кивает, но продолжает сидеть и молча смотреть в пустоту.

— Если уж ты так боишься, давай обойдем эту деревню. — Не могу усидеть спокойно.

Получаю от нее укоризненный взгляд.

— Я ничего не боюсь, у меня есть задача довести вас целой и невредимой, ее я и стараюсь выполнить.

Она вновь повернулась в сторону дороги, но через секунду добавила.

— В Сонме единственный мост, а до ближайшего брода полдня пути. Есть повод для риска.

Усаживаюсь на задницу и приваливаюсь спиной к камню. Пусть смотрит, чего я суюсь, у нее чутье, опыт, все равно, как решит, так и сделаем. Мы в пути уже часа три, вышли, как только стемнело. Повсюду вытоптанные или сожженные поля, воздух словно пропитался запахом гари. Вот и сейчас, в свете луны видны обгорелые скелеты крыш и разрушенные стены домов.

— Скоро рассвет. — Веронея повернула ко мне озабоченное лицо. — Не нравится мне здесь. Не пойму что, но не нравится. Обходить деревню тоже опасно, днем в полях мы будем как на ладони. Придется рискнуть.

— Да давай уж. — Подбадриваю ее. — Сидеть уже надоело.

Веронея кивает и возвращается за лошадьми, через минуту она выводит весь наш табун, связанный в одну линию.

— Жаль Злюку, — она гладит морду своего жеребца, — если не найдем кому оставить, то придется расседлать их и распустить. С ними мы слишком заметны.

Пожимаю плечами, лично я по этой злобной бестии скучать не буду, отпустить так отпустить, не пропадут.

Не встретив сочувствия с моей стороны, Веронея вздохнула и пошла по дороге к деревне, лошадки, позвякивая удилами, последовали за ней. Я поднялась последней, отряхнула пыль с голых коленок и поплелась в хвосте нашей бравой колонны. Мое некогда длинное, не лишенное элегантности бордовое платье превратилось черти во что непонятного цвета. Веронея распорола его ножом спереди и сзади, так, чтобы можно было сидеть в седле, и теперь эти лохмотья хлопают на ветру, открывая мои голые ноги, мягко говоря, до неприличия.