Возьми меня, Господин - [26]

Шрифт
Интервал

Ей предстояло возвратиться туда, откуда всё началось.

Взяв себя в руки, девушка снова вызвала такси, доехала до общежития, расплатилась и выскочила из машины, практически бегом поспешив поликлинику, до закрытия которой оставались какие-то жалкие десять минут.

– Здравствуйте! – подлетев к стойке регистратуры, кивнула она. – Мне бы записаться. К гинекологу…

– К Алексеевой есть место на вторник, – оторвавшись от телефона, лениво поведала медсестра.

– А к… – студентка замялась, силясь вспомнить фамилию мучителя, но не преуспела – и неохотно выдавила: – …мужчине?

– Он здесь больше не работает, – пожала плечами женщина. – Уволился. Жалко, конечно. Хороший специалист был. Пациентки к нему иногда за месяц записывались… Но я его понимаю. Не всякий выдержит напор пылких студенток.

Тут медсестра выразительно покосилась на собеседницу, открыто намекая на её нахальное поведение, не вписывающееся ни в какие рамки… Но девушке было несколько не до угрызений совести. Её настолько сильно шокировала новость об увольнении, что она аж зависла на несколько секунд… А потом внезапно расплакалась.

– Знаешь, – глядя на такую реакцию, смилостивилась медсестра. – Если у тебя какая-то срочная проблема, можешь заглянуть к нему прямо сейчас. Он сегодня последний день и, как я знаю, ещё не ушёл. Может, примет.

– Спасибо! – моментально посветлела студентка.

И пулей рванула на второй этаж. К тому самому кабинету.

– Приём окончен! – в ответ на робкий стук грубо отрезал врач.

Из-за чего девушка сначала испуганно сжалась – а потом улыбнулась и смело шагнула через порог.

– Для меня тоже?.. – прикрыв за собой дверь, с вызовом осведомилась она.

И тотчас задрожала, наткнувшись на пронизывающий взгляд сидящего за столом мужчины, который почему-то не торопился подниматься навстречу.

– Если ты пришла узнать, не собираюсь ли я сдаться полиции – то ты опоздала, – вместо приветствия поведал он, вновь переключившись на заполнение бесконечных документов. – Я уже.

– В смысле? – невольно напряглась студентка.

– В прямом. Пару дней назад здесь проходил очередной аукцион – и всех участников забрали в отделение. Тем, на кого поступят жалобы от рабынь – нынешних или бывших – светит колония. Владу с Эдгаром в том числе. И поверь, их ждёт много не самых приятных лет. Насильников там не любят…

Последняя фраза была сказана с такой смесью ненависти, экспрессии и предвкушения, что девушка даже не заикнулась уточнить, про какого такого Эдгара идёт речь. Впрочем, всё и так было очевидно. Ведь тогда, во дворе, их было двое…

– А как же вы? – тряхнув головой, словно избавляясь от непрошеных воспоминаний, студентка подняла глаза на собеседника. – Вас тоже посадят в тюрьму?

– Вряд ли. По делу я прохожу как свидетель, а не соучастник. К организации тоже не имею никакого отношения. А рабыни всегда уходили от меня довольными… Зато права работать по специальности после суда меня, скорее всего, лишат – но это ничего. Правильные инвестиции обеспечат мне довольно стабильный доход… Так что если ты не собираешься писать на меня жалобу, я останусь в безопасности.

– Не собираюсь, – насупившись, буркнула девушка.

Вроде бы с облегчением, но её обида всё равно была слишком очевидна, чтобы её игнорировать – и мужчина вопросительно вскинул брови, недоверчиво покосившись на студентку.

– Тогда что ты тут забыла? – резонно поинтересовался он. – Зашла попрощаться?..

Скепсиса в его словах хватило бы на небольшой город – и девушка окончательно растерялась.

– Нет, – потупилась она. – Наоборот. Я искала вас, потому что не хочу прощаться…

Пожалуй, гром посреди ясного неба произвёл бы меньшее впечатление на её собеседника, чем это откровенное признание.

– Не понял?.. – округлив глаза, протянул мужчина.

И девушка решилась.

– Помните, вы отправили меня к психологу?.. – она в упор посмотрела на Господина. – Я сделала всё, как вы сказали. Нашла хорошего врача, которая помогла мне разобраться в себе… А вернулась, чтобы вы помогли мне забыть неприятные воспоминания. Показать, что это бывает приятно…

– Я? – не удержался от восклицания мужчина. – Ты уверена?

– Да. Вы единственный, кому я доверяю настолько, что позволю сделать это… В вашем стиле.

24

Сказать, что он удивился – значит, не сказать ничего. Пребывая в некой прострации, мужчина откинулся на спинку стула и озадаченно запустил ладонь в волосы, бездумно сжав пальцы. И эта его обмякшая поза, расфокусированный взгляд и опустошённый вид были красноречивее любых слов…

– Спасибо, конечно, – спустя бесконечно долгую минуту обронил он. – Но, боюсь, я не смогу помочь тебе в решении данной проблемы. Я ведь неспроста имел тебя рукой. Несколько дней я мягко и старательно растягивал стенки твоего влагалища, готовясь к полноценному проникновению… Потому что иначе тебе было бы очень и очень больно.

На этом мужчина поднялся, расстегнул ширинку и без стеснения вывалил наружу огромный, сантиметров под тридцать, толстущий член, похожий на хорошую дубину. И уже готовый к работе.

– Боже… – сглотнула девушка, не в силах оторвать взгляд от синих вен, обвивших этот ствол подобно настоящим лианам.

– Наверное, именно благодаря своим размерам, я люблю боль, – глядя на её реакцию, поведал он. – Только умеренную. Люблю её доставлять и получать. И умею это делать. Ведь вся моя половая жизнь так или иначе сопряжена с ней. И первый опыт, который, кстати, был анальным, сыграл здесь не последнюю роль, оставив поистине неизгладимое впечатление… Но не будем об этом. Я нашёл свой выход из ситуации. Осталось понять, уверена ли ты, что хочешь пройти тот же путь? Не передумаешь? Учти, я от своих привычек не отступлю. Мне нравится играть во всесильного Господина. Нравится запугивать свои жертвы… И если ты не отступишь сейчас, то станешь моей единственной рабыней на многие-многие годы. А то и вовсе навсегда. Подумай хорошенько – надо ли оно тебе…


Рекомендуем почитать
Сделай шаг

ЗАКОНЧЕНО!!18+!! Моя история о... О прощении обиды полученной и искуплении нанесенной. Прощу других, излечивая себя от боли одиночества. Пока не стало слишком поздно... О дружбе, что тонкой ниточкой, прочнее корабельного каната, вытащит нас из-за грани. О первой любви... а может, и не любви вовсе – лишь интерес, очарование и надежда на новую встречу. О любви... о том, возможно ли любить за двоих. И нужно ли это?... Моя история. И Его.


Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь

 Я безумен. Я одержим. Рядом с ней я забываюсь. Я теряю голову. Я делаю то, что мне не свойственно. Я не контролирую себя. Я хочу ее, но я боюсь. Она стала для меня целым миром. Она то, за что я держусь в минуты отчаяния. Ради нее я пройду все круги ада. Только, чтобы увидеть ее улыбку, услышать ее смех.  Она – моя ахиллесова пята. Сладкая заноза в сердце. Девушка, которую я собственноручно утвердил НЕОСПОРИМОЙ.


Сатана

Он - ее сосед из квартиры напротив, с которым у них давняя война. Она - девушка, которая не дает ему покоя с самого первого дня их встречи. Мелкие пакости остались позади, они оба выросли, а вот война продолжается.


Вкусные чувства

Обольщение начинается с изысканной еды и вкусного вина. Ричард Грин умеет соблазнять, ведь он владелец самого известного ресторана в городе. Соблазнившись неуклюжей девчонкой, он даже не предполагал, что она вывернет его душу наизнанку…


Доза счастья.

Трудно бороться за свою любовь, когда ты в отчаянии. Трудно понимать, что бессилен сделать что-то кроме того, что уже делаешь. Особенно трудно ждать, когда любимый человек снова сорвется - а он сорвется, ведь ты уже не сомневаешься в этом, потому что по-другому еще не было ни разу. Женя - наркоманка. И Дима постоянно на грани вместе с ней. На грани смерти. На грани любви. РОМАН ЗАВЕРШЕН.


Две недели ожидания

Лу получает неприятное известие. По медицинским показаниям ей следует как можно скорее завести ребенка, поскольку в будущем она уже не сможет стать матерью. Увы, она не находит понимания у своей второй половинки, что приводит к разрыву отношений. Отчаяние, депрессия неизбежны. Но когда тебе плохо, надо найти того, кому еще хуже, и помочь. Встреча с Адамом, который тоже мечтает о детях, знакомство с Кэт и Ричем спасают Лу. Их трогательные истории научат ее бороться, любить и видеть свет даже там, откуда он ушел, казалось, навсегда.