Возмездие неизбежно - [8]

Я продолжал мерить шагами палатку вдоль и поперек, сделав, наверное, уже с тысячу шагов. В тишине, воцарившейся в палатке, было слышно, как подошва чиркает о землю. После привычной обуви, которую я носил в России, зимой эти римские сапоги, несмотря на закрытый носок, ни капельки не спасали меня от холода. Привык я быстро, не такое доводилось терпеть. Прежний Спартак снял эти сапоги с одного из убитых римских центурионов-примипилов из армии разгромленного претора Вариния. Правда, тогда восставшим противостояло совсем другое римское войско – до децимаций, до Красса… Я вдруг остановился и уставился на кончики своих сапог. Задумался. Армия Красса славилась тактикой и выучкой – победить эту машину для убийств было невозможно, не противопоставив ей точно такой же маневренности, тактической обученности и дисциплины. Мое войско не отличалось подобной выучкой, но ведь с точно такой же римской армией в распоряжении были биты Вариний, Лентул, Геллий! Так стоило ли тягаться с римлянами там, где они объективно превосходили нас? Я знал, что в индивидуальном мастерстве бойцы, собравшиеся в моем лагере со всех концов Южной Италии, из разных гладиаторских школ, значительно превосходили римских легионеров! Это был джокер, который я мог выложить на стол. Оставалось понять, как этим козырем можно грамотно воспользоваться, чтобы достать его в нужный момент из рукава. Мысли лихорадочно завертелись в голове. Удалось нащупать нужную нить, и казалось, вот-вот верное решение окажется под рукой.

Я вздрогнул от неожиданности – Рут вдруг наподдал мне под бок, пытаясь вернуть меня к реальности.

– Спартак, да приди же ты в себя! – проскрежетал гладиатор.

Ганник и Каст, потеряв всяческий интерес к совету, направились к выходу.

– Ганник, Каст! – позвал их я.

Они остановились. Каст медленно, как-то нехотя обернулся ко мне, в его глазах читалась решимость.

– Ты не хочешь сказать «извини» за то, что устроил на совете, брат? – спросил я.

– Я пришел на совет как брат к брату, а увидел, как один человек пытается использовать другого! Это то, от чего мы бежали, когда мечтали о восстании в школе Батиата, вместе затягивая раны после выступлений на цирковых аренах! Скажи мне, мы вновь к этому идем? – холодно спросил он.

– Прости меня, если это так. – Эти слова дались для меня тяжело, но галлу было важно услышать это.

Было видно, как дрогнуло его лицо. Он подошел ко мне и обнял своими сильными руками. Я обнял своего полководца в ответ, чувствуя, как вздымается его грудь в рыдании. Так мы простояли несколько минут, прежде чем Каст пришел в себя.

– Прости и ты меня, мёоезиец, но мы должны принять этот бой, даже если он окажется последним! И я хочу, чтобы в этом бою мы сражались с тобой как прежде, плечом к плечу! Потому что это то, о чем мы с тобой мечтали, – отрезал он, вытирая слезы с глаз.

Я кивнул. Времени на дальнейшие споры не оставалось. План, который крутился в моей голове, обжигал. Хотелось действия! Дальше сидеть сложа руки было попросту недопустимо и грешно!

– Я уважаю мнения своих людей! И я пойду с тобой в бой в первых рядах, – холодно ответил я. – Но у меня к вам есть просьба, братья!

Каст приподнял подбородок, показывая, что готов выслушать. Обернулся Ганник.

– Прошу вас перейти в наступление после того, как вы услышите сигнал корна трижды! – выпалил я.

Гладиаторы переглянулись. Было видно, что моя просьба поставила их в тупик.

– Что задумал, мёоезиец? – спросил Ганник.

– Доверьтесь мне и просто сделайте то, что я говорю! У нас нет времени обсуждать план! – поспешил заверить я. – А сейчас готовьте людей, совет закончен! Лагерь полностью в вашем распоряжении!

Гладиаторы вновь переглянулись. Каст коротко кивнул. И оба они вышли из небольшого шатра. Следом совет покинули Икрий и Тарк, которые так и не проронили не единого слова. Удалился Висбальд, угрюмый и погруженный в свои мысли. Мы остались с Рутом наедине. Гопломах не понял, что произошло, и смотрел на меня выпученными глазами.

– Что происходит? – спросил германец.

Я не ответил на его вопрос, а только отдал приказ.

– Собери мне с дюжину таких же, как ты, рубак, Рут. Мне нужны только лучшие.

– Не сдвинусь с места, пока ты не скажешь мне, что ты задумал, Спартак! – мотнул головой Рут.

Я знал, что гладиатор говорит так потому, что его в первую очередь заботит моя безопасность. Поэтому ответил.

– Мы ненадолго покинем лагерь, это все, что я могу тебе сказать сейчас.

– Как скоро тебе нужны люди? – уточнил германец, его конский хвост растрепался после взбучки, но, казалось, Руту сейчас не было никакого дела до этого.

– Сейчас же! – отрезал я.

Рут было бросился к выходу, но я остановил его, не успел гладиатор сделать и шагу.

– Рут! – позвал я гопломаха.

Он обернулся.

– Спартак?

– Никто не должен знать о нашем разговоре! Никто!

– Сделаем!

Я хотел сказать что-то еще, но запнулся и крепко обнял смутившегося гопломаха. – Прости, брат, что мне пришлось съездить тебе по чердаку. И спасибо тебе за все!

Гладиатор ответил широкой обезоруживающей улыбкой, которая смотрелась нелепо на суровом, покрытом шрамами лице бывалого воина. Улыбка была настолько искренней, что на секунду мне показалось, что я чувствую исходящее от Рута тепло. Это был большой человек во всех смыслах этого слова. Я уже знал, что германец верит мне безоговорочно и именно на него я могу положиться в самую трудную минуту, как на самого себя. Времени объясняться и вдаваться в подробности действительно не было. Теперь от того, насколько быстро я реализую задуманную мной идею, зависела наша судьба.