Возмездие - [4]
Кнут щелкнул по ступеньке лестницы совсем рядом с его ступнями. Тириус мог бы развернуться, вырвать хлыст из рук стражника, а потом разбить себе голову о стену. Но к чему?
Ишвен сглотнул. Через несколько минут он будет на свободе. Его высочество пообещал ему.
«Это просто инсценировка, друг мой. Мы разыграем твою казнь, и я лично разработаю план твоего спасения. Ничего не предпринимай. Не делай ничего, что могло бы вызвать у них подозрения. Мы появимся в самый последний момент. Тебе останется лишь следовать нашим указаниям».
Вскоре они оказались на самом верху лестницы. Перед ними был нескончаемый коридор, по обе стороны которого были камеры, а в конце — ослепительный свет. Ишвен хотел было остановиться, но тюремщик ткнул его в спину.
— Что, боишься? Тебе есть чего бояться. Шевелись, собака.
Тириус повиновался. По мере того, как свет становился ближе, а нетерпеливые крики толпы — громче, он все яснее и яснее видел лицо своего учителя. Все было решено в мгновение ока! На какой-то миг в его сердце закралось сомнение, а по спине пробежал холодок. А если Полоний не сдержит слова? Ведь ничто не заставляет его это делать — ничто, кроме дружбы, которой он связан со своим слугой. Это и много, и очень мало. Двадцать лет Тириус провел в Дат-Лахане, но так и не смог полностью избавиться от инстинктивного недоверия к азенатам. Для всех равнинных племен они были захватчиками и навсегда останутся ими. Однако он должен был верить своему учителю. У него просто не было выбора.
Они подошли к концу коридора.
Армхен вытащил ключ из своей связки и открыл ворота. Выход. Арена. От яркого света Тириус сощурился. Стражник обернулся и виновато улыбнулся ему.
— Молись, — посоветовал он.
Ему подтолкнули сзади.
Он моргнул, немного потоптался на месте. Толпа ответила оглушительным взрывом негодования. Жажда крови. Посреди площади был выстроен простой деревянный помост, в центре которого возвышалась плаха. Слегка оглушенный, Тириус двинулся к ней под градом летевших в него предметов. Ему в спину и в голову попали несколько десятков гнилых плодов, а также несколько трупов мелких животных, которые, падая на землю, лопались, будто были наполнены водой. Толпа скандировала его имя. Требовала его смерти. Позади него тюремщик, от которого несло винным перегаром, продолжал бессмысленно щелкать кнутом.
Ишвен по ступенькам взошел на помост и огляделся. Толпа вокруг него на разные голоса обвиняла его во всех смертных грехах.
«Умри! Презренный сукин сын». Под ослепляющими лучами солнца толпа казалась одним многоликим чудищем. Чудищем с тысячей лиц и одним голосом. «Пришла тебе пора сдохнуть, дикарь». Искаженные яростью лица, выкрикивающие приговор:
— Смерть! Смерть!
Тириус Бархан закрыл глаза.
Это люди, которых он научился любить. Этот народ не был его народом, но он долгое время считал себя его сыном. Эти мужчины, женщины и дети, которые теперь содрогались от негодования, все эти люди, которые не знают его, но так жаждут его смерти. Бессмыслица. «Дело не в тебе, — пытался убедить себя ишвен. — Не в тебе».
Он снова открыл глаза. Вокруг него тянулись к небу башенки города, белые крыши отражали лучи солнца. Площадь Бойни. Как же она называлась на самом деле? Прямо перед ним высилась башня здания тюрьмы. Казалось, крепость высечена из одной каменной глыбы. Тириус стал думать, откуда придет спасение.
Нетерпение толпы нарастало. Раскаленный воздух оглашался яростными возгласами, кто-то то и дело кидал в сторону помоста еще что-нибудь: дохлых цыплят, из которых вываливались внутренности, перезревшие фрукты, липкую требуху. Вдруг по толпе прокатился гул. Из угла к центру площади двигался странный человек, и люди тянули руки из-за специально установленных загородок, чтобы прикоснуться к нему. Человек медленно продвигался к помосту, наслаждаясь своим триумфом. Лицо его было скрыто под черным как смоль капюшоном с прорезями для глаз. Он был обнажен до пояса.
Палач Фрейдер.
Фрейдер с висящим на поясе топором и намазанными маслом мускулистыми руками.
Фрейдер был самым знаменитым палачом в истории этого города. Без малого шестьсот раз он заносил руку и обрушивал топор на плаху, перерубая мышцы, кости и сухожилия. Всегда с одного удара.
Приближаясь к помосту, где его ожидал Тириус с двумя стражниками, человек-гора достал из-за пояса топор и крутанул его в воздухе. Толпа стала громко скандировать его имя. Фрей-дер! Фрей-дер!
Палач скривился в улыбке под своим капюшоном. Ради таких моментов стоило жить. За шестнадцать лет службы его рука не дрогнула ни разу. За шестнадцать лет ни единого укола совести, ни единого сожаления, ни единого мига сострадания. Только совершенный, механический удар. И чувство, которое всякий раз следовало за ударом: всемогущество. Кровь, стекающая по помосту. За долгие годы его сапоги почернели от нее. Он никогда их не чистил.
Он медленно взошел на помост и поднял топор к небу. Захлебывающееся ликование толпы. Затем раздался звук фанфар, и все обернулись к башне тюрьмы. На балконе верхнего этажа только что появился еще один человек. На нем была длинная пурпурная с золотом судейская мантия. Он добился тишины с помощью одного жеста. Все опустили головы. Все, кроме Тириуса. Судья развернул свиток, который держал в руке, и начал читать.
Однажды он встречает странного типа, одиноко сидящего на скамейке под проливным дождем с бумажным пакетом на голове. Так начинается короткая дружба, мучающегося от одиночества в чужом городе подростка с человеком по имени Годзилла. Эта дружба круто изменит его жизнь. Ведь в Годзилле он узнает «чудовище», которым, не случись этой встречи, предстояло бы вскоре стать ему самому.Тонкая, щемящая проза, которая заставляет задуматься о том, зачем мы пришли в этот мир и куда уйдем.
Ньюдон. Викторианский Лондон в забавном фэнтези-варианте. Джек-потрошитель? Банальный людоед, предпочитающий нежную женскую плоть. Шерлок Холмс? Эльф, со скуки изобретающий дедуктивный метод… Оскар Уайльд и Льюис Кэрролл? ВЕЛИКИЕ маги, один из которых посвятил себя Темным искусствам, а другой — Светлым…Но теперь друзья и враги вынуждены объединиться перед лицом ОБЩЕГО ВРАГА. ДЬЯВОЛЬСКИ умного, ДЬЯВОЛЬСКИ опасного… КАКОГО?! Империя азенатов, где в ранг «высокого искусства» возведены уже и предательство, и жестокость, и убийство… Говорят — когда-то здесь убили Бога.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ньюдон. Викторианский Лондон в забавном фэнтези-варианте. Джек-потрошитель? Банальный людоед, предпочитающий нежную женскую плоть. Шерлок Холмс? Эльф, со скуки изобретающий дедуктивный метод… Оскар Уайльд и Льюис Кэрролл? ВЕЛИКИЕ маги, один из которых посвятил себя Темным искусствам, а другой — Светлым…Но теперь друзья и враги вынуждены объединиться перед лицом ОБЩЕГО ВРАГА. ДЬЯВОЛЬСКИ умного, ДЬЯВОЛЬСКИ опасного… КАКОГО?! Империя азенатов, где в ранг «высокого искусства» возведены уже и предательство, и жестокость, и убийство… Говорят — когда-то здесь убили Бога.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Пролилась кровь эльфов и настал Час Презрения. Время, когда предателем может оказаться любой и когда никому нельзя верить. Войны, заговоры, мятежи, интриги. Все против всех и каждый за себя. Но по-прежнему таинственно сплетены судьбы ведьмака Геральта, чародейки Йеннифэр и Дочери Старшей Крови, княжны Цириллы…
Цири, дитя Предназначения, заплутала между мирами. Погоня следует за ней по пятам, и снова, снова — не то место, не то время. Кто в силах спасти ее? Кто способен помочь? Лишь Геральт, ведьмак, мастер меча и магии. Тот, кому не страшны ни кровопролитные сражения, ни полночные засады, ни вражьи чары, ни жестокая сила оружия. Тот, который — один против всех. Тот, которого ведет, направляя, таинственная воля судьбы…
«Кровь эльфов» — конечно же, роман о ведьмаке Геральте. Равно как и роман о княжне из Цинтры, воспитанной ведьмаками и ставшей ведьмачкой. Это книга о Каэр Морхене — цитадели ведьмаков. Их доме. Это произведение о жизни и смерти, любви и разлуке. О верности долгу и о Предназначении… О великой войне и ее последствиях. О мире, в котором все меньше места остается для магии и все больше — для материализма… И связующим звеном не только всего романа, но цикла в целом была и есть Цири — Дитя Старшей Крови…Маленькая принцесса Цири из Цинтры — девочка, чья судьба неразрывно связана с простым ведьмаком — представителем исчезающей профессии, является, как гласят пророчества, носительницей «старшей» — эльфийской — крови.
Мастер меча, ведьмак Геральт, могущественная чародейка Йеннифэр и Дитя Предназначения Цири продолжают свой путь — сквозь кровопролитные сражения и колдовские поединки, предательские засады и вражеские чары. Весь мир против них, но их ведет и направляет таинственная судьба. Дитя Предназначения любой ценой должна войти в Башню Ласточки.