Возмездие - [52]

— Вон ты как заговорил, Лавров? Доказывайте, говоришь?

— А Вы как думали? Вы рассчитывали, что если вытащили меня в милицию, я сразу же испугаюсь и загружусь на все ваши «висяки»? Нет, Юрий Андреевич, Вы не правы. Если бы у меня была такая возможность, то я бы лично сам уничтожал этих людей без суда и следствия. Они уже обнаглели, купили всех на корню. И суды их, и милиция. Вы посмотрите сами, кого убили? Что, это добропорядочные люди? Зачем они сами сюда приехали? Может на экскурсию? Вы же сами мне говорите — чтобы убить меня. Ну, нарвались ребятишки на кого-то, вот и кончили их. Где же справедливость? Кого Вы сейчас защищаете? Воров, бандитов? А ты вместо того чтобы работать и искать тех, кому я помешал в этом городе, пытаешься повесить эти преступления на меня.

— Ты, Лавров, это брось. Развёл здесь словоблудие. Не на митинге находишься, а в кабинете начальника убойного отдела. Послушаешь тебя, жить не хочется. Строишь из себя ангела. Смотри, Павел, проколешься, всё на тебя повесят.

— Спасибо, Юрий Андреевич, благодетель мой. Можно подумать, что я этого не понимаю. Не убивал я никого и всё. Доказывайте!

В кабинете стало тихо. Харитонов что-то писал на листе бумаги, не обращая внимания на Лаврова.

— Извини, Павел, но я вынужден тебя задержать по подозрению в совершении этого преступления. Вот постановление. Распишись вот здесь и пошли в ИВС.

— Вот и поговорили. Сначала в камеру, а затем к стене.

Лавров расписался в постановлении и встал со стула. В сопровождении Харитонова он спустился в ИВС.

* * *

Канадец стоял у порога кабинета Жана и не знал, как войти к нему. Очередной намеченный и хорошо спланированный им план по ликвидации Лаврова провалился. Лавров, словно насмехаясь и издеваясь над ними, подбросил в машину пистолет Гришина, чтобы лишний раз показать им, что всё это сделано одним лицом. Набрав в лёгкие как можно больше воздуха, Канадец открыл дверь и переступил порог кабинета Жана.

Жан сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. Судя по его внешнему виду, настроение у него было хорошее. Не отрываясь от разговора по телефону, он жестом руки показал Канадцу на кресло. Тот осторожно присел, словно это было не обыкновенное кресло, а электрический стул, и уставился на своего хозяина.

Жан закончил разговор и аккуратно положил телефонную трубку на аппарат. Он откинулся на спинку кресла и молча взглянул на Канадца.

— Что скажешь? — спросил он обыденно и тихо. — Значит, опять у тебя всё сорвалось?

Канадец хотел что-то сказать, но Жан остановил его жестом руки.

— Не нужно оправдываться. Мне твои оправдания не нужны. Ты знаешь, что я не верю в случайности. Течёт у тебя, Канадец, течёт. Скажи, кто знал о том, что ты поехал в Набережные Челны за киллерами?

Взгляд Жана, словно рентгеновское излучение, проникал в каждую клетку тела Канадца, от чего ему было крайне некомфортно.

— Да я вроде бы никому не говорил об этом, — еле слышно произнёс он.

— Ты подумай, пока это можно. Кому ты об этом говорил. Думай, потом думать будет нечем.

Лоб Канадца покрылся испариной. Он лихорадочно прогонял в голове все свои контакты перед поездкой в Челны. Вдруг у него в голове возникла мысль, от которой ему стало не по себе. Он вспомнил, что перед самым отъездом он ненадолго заехал к своей подруге Хакимовой и именно там он рассказал, что едет нанимать людей для ликвидации Лаврова. На её вопрос, когда он вернётся в город, он, если его не обманывала память, назвал ей дату своего возвращения.

— Неужели это она всё сообщила Лаврову? — с ужасом подумал про себя Канадец. — Если это так, то Лавров хорошо был осведомлён о предстоящем покушении на него и смог предпринять соответствующие меры.

Он поднял глаза на Жана и тот моментально всё понял.

— Ты, Канадец, плохо всасываешь то, о чём я тебе говорю. Ты помнишь наш разговор в машине? Я ещё тогда поинтересовался у тебя, какие у вас взаимоотношения с Хакимовой? Лавров оказался намного опасней, чем я предполагал. Вспомни, как ты мне сам рассказывал, что он, ещё работая в милиции, дёргал её к себе? Вспомнил или нет? Что было потом? А потом пошли задержания. Сначала он задержал Кактуса, а затем планировал взять и тебя. Скажи мне, откуда он узнал о существовании Кактуса и тебя? Это она слила ему всю информацию по товару, о вас и соответственно про меня.

Канадец сидел и боялся признаться самому себе, что то, о чём сейчас говорил Жан, было правдой.

«Но как он мог так легко завербовать Луизу? — думал он. — Не могла же она сама прийти к нему и всё это рассказать?».

— Ау! Канадец! Ты снова меня не слушаешь? — спросил его Жан, заметив полную растерянность на его лице.

Тот словно очнулся от кошмарного сна и отрешённо посмотрел на Жана.

— Возьми ребят и поработай с ней. Мне интересно, что она ещё ему наговорила. Ты, надеюсь, понял меня? Сделай так, чтобы она всё тебе рассказала.

— Я всё понял, — произнёс он и встал с кресла.

* * *

Лавров стоял на пороге камеры и с интересом рассматривал своих сокамерников.

Шум закрываемой за ним двери был подобен грому, разделивший его жизнь на две половины. Первая половина была светлой, в ней присутствовала Надежда. Вторая половина была чёрной. Но, несмотря на эту черноту, он отчётливо видел в ней смерть Гришина, Павлова и двух молодых киллеров. Лавров прекрасно понимал, что это только начало чёрной жизни, в которой у него уже не будет ни радости, ни счастья. Будет только одно — желание убить всех, кто причастен к смерти его любимой девушки.