Возлюбленная виконта - [61]

— И когда вы собираетесь сказать мадам, что вы не в Корнуолле, как она полагает?

— Как только найдем сокровище, Нанетта. Обещаю.

— Очень хорошо, cherie,[22] — улыбнулась Нанетта. — Вы, как я вижу, счастливы со своим молодым человеком. Красивый он, черт.

Теперь улыбнулась Дейзи. Нанетта и половины правды не знает.

— Красивый черт, и правда. — Дейзи нахмурилась. — Так ты обещаешь?

— Oui, мадемуазель, обещаю. Ни одной живой душе не скажу, что видела вас, — подмигнула Нанетта. — Проработав у мадам столько лет, я накопила большой опыт хранения секретов.

Взяв отремонтированную шляпку и вернувшись в фиакр, Дейзи задумалась. Дала бы ей Нанетта обещание с такой готовностью, зная, что Дейзи замышляет?

Ночь накрыла Лондон тяжелым черным покрывалом. Вокруг, мигая, начали загораться тысячи маленьких ламп, озаряя задыхающийся от сажи город дрожащим светом.

Перепрыгивая через ступеньки, Люциан взбежал по лестнице нового дома Дейзи. День без нее казался длинным. Но желание, как он подозревал, лишь усиливало радость обладания. Он стремился узнать с ней не только радости новых открытий, но и рассказать, что старый оксфордский профессор, с которым Люциан встречался в «Уайтсе», не разочаровал его. Люциан знал название острова на Темзе, где ожидал найти римскую казну Кая Мерита.

Бреллафгуэн. Название музыкой звучало в его ушах, разгоняя в жилах кровь. Ему не терпелось увидеть выражение лица Дейзи, когда сообщит ей эту новость.

Постучав молоточком в ярко-красную дверь, Люциан тепло улыбнулся впустившему его угрюмому дворецкому.

Должно быть, Уизерспун, решил он. Человек точно соответствовал тому, как Дейзи его описывала, когда рассказывала Люциану о снятом в Лондоне доме. Уизерспун, несмотря на свою угрюмость, говорила она, весьма полезен, а главное — умеет хранить секреты.

— Вы, полагаю, лорд Ратленд? Мадемуазель Латур ждет вас, — промолвил человек-палка с неподвижным, как маска, лицом. — Позвольте проводить вас в ее комнату.

Люциан рад был, что Дейзи оказалась достаточно прозорливой, чтобы снять дом и нанять слуг под именем Бланш. Теперь они могли не скрывать свои отношения от слуг. Репутации Дейзи ничто не угрожало.

И у Люциана не было причин скрывать свое настоящее имя. В определенных кругах связь мужчины с женщиной для удовольствий лишь укрепляла его репутацию, а не порочила.

— Нет необходимости меня провожать, мистер Уизерспун, — бросил Люциан, поднимаясь по лестнице. — Я сам найду мадемуазель Латур.

— Очень хорошо милорд. Вторая дверь налево.

Люциан улыбнулся. Уизерспун даже не подозревал, что только что показал ему дорогу в рай.

От предвкушения тело Люциана трепетало. Как она встретит его? В том пикантном платье с глубоким вырезом или в элегантной грации с кружевными оборками?

Но когда Люциан постучал в дверь и Дейзи по-французски пригласила его войти, очевидно, чтобы не вызывать подозрений у слуг, она встретила его в чем мать родила, сидя в ванне.

— Bonsoir, Люциан, — поздоровалась она.

С маской и париком Бланш она распрощалась. Ее светлые кудри были собраны на макушке, и только несколько прядей щекотали сзади нежную шею. Дейзи сидела, по грудь погрузившись в воду, в окружении мыльной пены. Там, где пена расступалась, вода казалась в мерцании свечей расплавленным золотом.

Люциан раскрыл рот, но не произнес ни звука.

Дейзи тихо рассмеялась:

— Может, закроешь за собой дверь? Из коридора дует, знаешь ли.

Дейзи откинулась на спину, уйдя в воду по плечи, и высунула из воды, поставив на край ванны, ножку. Мыльная пена, заскользив вниз по стройной икре, стекала в ванну.

— Обожаю нежиться в ванне, а ты?

— Обожаю смотреть, особенно отсюда, — наконец ответил Люциан, защелкнув за собой замок.

Ванна всегда служила для него лишь средством поддержания чистоты тела. Дейзи Дрейк в гипюре мыльной пены представляла зрелище весьма далекое от благочестия.

Незаметно для себя он очутился возле нее. Хотя секреты ее восхитительного тела скрывала тень воды, в паху у него началась пульсация.

— Несколько дополнительных свечей не помешали бы.

Она снова рассмеялась, и он уловил в ее смехе, как ему показалось, некоторую нервозность, что позволило Люциану вздохнуть с облегчением. Дейзи была девственницей, когда он овладел ею в библиотеке герцога Ламмермура. Но она с такой опустошительной убедительностью разыгрывала из себя распутницу, что он невольно задумался, когда она успела набраться опыта. Правда, ее двоюродная бабка была известной куртизанкой, но вряд ли стаяла бы она посвящать невинную внучатую племянницу в тайны своего ремесла.

— Свечи больше не нужны, — покачала Дейзи мокрым пальчиком. — Как говорит Бланш: «Воображение мужчины — лучшее достояние женщины». Ты не согласен?

— Твои прелести не нуждаются в преувеличении. — Он встал возле ванны на одно колено и опустил руку в воду. Она была горячей. Неудивительно, что ее кожа раскраснелась. — Бланш говорит? Значит, Бланш Латур в действительности существует?

— Существует.

Его рука направилась к мыльному колену, но Дейзи перехватила его пальцы и вернула на край ванны. Очевидно, в новой игре ему разрешалось только смотреть, но не прикасаться.