Возлюбленная варвара - [68]

КАЙРА

Я не могу дышать. Мое сердце бьется так сильно, что кровь стучит у меня прямо в ушах.

Аехако только что резонировал другой женщине. Я его потеряла.

Шок и горе поистине колоссальны. Я пялюсь на их соединенные руки, а потом перевожу взгляд на свою пару. Он кладет руку себе на грудь, и я отсюда слышу, как та напевает.

Он резонирует — его кхай реагирует на присутствие его идеальной пары.

И это не я. Это Айша.

— Я не понимаю, — говорю я. Я едва слышу свой собственный голос из-за рева крови в моих ушах. — У Айшы уже есть пара. Ты не можешь ей резонировать.

Ты принадлежишь мне, а не ей.

Это так несправедливо. Аехако — лучшее, что когда-либо со мной случалось, и я так быстро его теряю? Рыдания давят мне горло. Мое сердце бешено колотится.

Моя красивая пара пристально смотрит вниз на свою грудь и тут сбрасывает руку Айши.

— Я не ей резонирую, — он поворачивается ко мне, и его глаза кажутся неестественно синими и яркими.

Сердцебиение в моих ушах отдается все громче, быстрее. Ускоряется…

И вдруг я понимаю, что это.

И от счастья я валюсь с ног.

Мгновение спустя большие руки Аехако обнимают меня, и он меня нежно прижимает к своей груди.

— Кайра, — бормочет он и пристраивает мою голову у себя под подбородком. — Моя Кайра.

Моя собственная грудь отдается громким эхом и напевает ответным резонансом. Этот пульсирующий стук и есть то, что я слышала? Это оказался не мой пульс. Это оказался мой кхай, откликнувшийся на его.

Как такое возможно?

Даже сейчас, пока я удивляюсь, мое тело меняется. Интенсивные чувства и потребность обрушиваются на меня, затопляя все части моего тела. Сексуальной лихорадкой. Я чувствую, как мои бедра сжимаются вместе, а боль от желания быть заполненной, оседает глубоко внутри меня. Мои соски ощущаются сверхчувствительными, а моя кожа зудит, в то время как мой кхай наряду с кхаем Аехако напевает общий ритм.

Я цепляюсь за него, разрываясь между надеждой и отчаянием.

— Я… не понимаю.

Он смеется, и звук одновременно полон и радости, и удивления. Его губы прижимаются к моему лбу, и он целует меня, когда мы, рухнув, сидим посреди пещеры друг перед другом.

— А что здесь понимать, моя пара? Твоему кхай всего лишь было нужно побольше убеждения.

Я смеюсь, и мой смех переходит в слезы.

— Но… я же не могу…

— А может, ты можешь, — он убирает мои волосы с моего лица. — Кхай приспосабливает тебя к жизни здесь. Может, он в твоем теле сотворил больше изменений?

Я в полном удивлении пялюсь на него. Быть может, так оно и есть. Быть может, кхай выискивает поврежденные части тела и излечивает их от недуга. Я уверена лишь в том, что мне всегда говорили, что у меня никогда не будет детей. И, тем не менее, я здесь, резонирую мужчине, которого люблю.

— Ты такая молчаливая, — шепчет он, и его руки затягиваются вокруг меня. — Ты что, не рада?

Я прижимаюсь лицом к его груди, слушая звуки его кхая, поющего моему. Это самое прекрасное, что я когда-либо слышала.

— Я более чем рада. Я даже… — у меня в глазах появляются горячие слезы. — Я даже не могла…

Мечтать о своем ребенке или о чем-то еще… Аехако мой навсегда.

Он издает гортанный рык, и я чувствую, как он прижимается членом к моему бедру.

— Что ж, тогда пойдем в нашу пещеру, чтобы доставить удовольствие нашим кхай?

Я задыхаюсь от смеха, упорно цепляясь за него.

— О да, с удовольствием! Прошу тебя!

Аехако встает на ноги, и я уже чувствую себя обездоленной — и изнывающей от желания — в ту же секунду, когда больше не прижимаюсь своей кожей к его. Но тогда он подхватывает меня на руки, и я вновь преисполнена такой абсолютной радостью, что ничто не способно разрушить мое счастье.

Вообще ничто.

Он направляется к нашей новой пещере и криком предупреждает через плечо:

— Мы с моей парой будем заняты. Так что не беспокойте нас.

Мне следует быть в ужасе, что он растрепал всем, чем мы собираемся заняться, но я слишком счастлива, чтобы об этом переживать. Я украдкой бросаю взгляд поверх его руки, оглядываясь на остальных присутствующих в пещере. Тиффани и Джоси стоят вместе, перешептываются, и на их лицах играют улыбки. Айша выглядит несчастной и потерянной. Остальные охотники просто громко хохочут и перекидываются насмешками про Аехако и его мужской мощи.

Все это время мой кхай напевает, и напевает, и напевает.

Аехако вносит меня в пещеру и нежно опускает на груду шкур, из которых будет приготовлена наша общая постель. Они все еще свернуты в рулоны для переноски во время перехода. Мы были так заняты, помогая остальным, что у нас не было времени для обустройства собственной пещеры.

— Посиди здесь, — говорит он мне и, подойдя ко входу в нашу личную пещеру, укрепляет перед входом натянутую кожаную завесу, что сигнализирует табличке «не входить». Все время я наблюдаю, как под его набедренной повязкой, когда он ходит, поигрывают мышцы его задницы, и бешено стегается по ногам хвост.

До сих пор хвост никогда мне не казался таким сексуальным. А сейчас? Он сводит меня с ума от потребности. Ну, надо же. Я прижимаю руку к своей груди и чувствую, что она вся вибрирует от силы песни кхай. Из-за этого мне так и хочется протянуть руку и прикоснуться к Аехако… или к себе. Мои бедра плотно сжаты вместе, и я сопротивляюсь с весьма настоятельным призывом плюхнуться на спину в покрывала и ласкать клитор, пока я не кончу. У меня никогда раньше не было настолько крайнего желания сексуального удовольствия. Кхай делает невозможным думать ни о чем другом, кроме как схватить Аехако и облизать его с ног до головы.