Возлюбленная Пилата - [40]

— Что же? То, что его прогонит?

— Что-то достаточно большое, хорошее и важное. Оно сможет занять его место, да и место остальных шестерых.

Афер смеялся, слушая ее объяснение.

— Ты ждешь, что тебя посетит бог? Или придет старость и все грехи забудутся? Не так ли?

— Поговорим о тебе. Где твоя родина?

— У меня нет родины. Дома, где я вырос, больше нет. Нового я еще не нашел.

— Нет жены? Нет детей?

— Разве воины, которыми командуешь, это дети? Разве дом, где живешь с одним слугой, это дом? Разве случайная проститутка — жена?

— Женщина, но не жена.

Он все еще не был уверен, что ему хочется иметь семью, жену, свой дом. О детях он вообще не думал. И если бы его через несколько лет действительно перевели в Рим, то жить там с римлянкой, местной, было бы, без сомнения, проще.

Первые предвестники утра появились на восточном горизонте. Афер накормил и напоил лошадей, съел остатки черствого хлеба и выпил немного воды. Он не выспался и чувствовал себя скверно. Головная боль напоминала о неприятных ночных размышлениях.

Его давно не посещали воспоминания о женщине из Магдалы. Он не хотел о ней думать. Тогда утром она ушла с ним. Последнего демона она надеялась победить на новом месте, и Кафар Нахум показался ей вполне подходящим для этого. Кроме того, ему нужна была повариха. Вернее, он убедил себя, что ему нужна повариха. В действительности же он просто воспылал страстью к этой красивой, самостоятельной, восстающей против всего еврейке. Дальше страсти дело не пошло. Через два дня после прибытия в Кафар Нахум она покинула его с сыном плотника, раввином Йегошуа.

Он поехал дальше через холмы на запад, к озеру, все время возвращаясь в мыслях к своим путаным снам. Почему именно в эту ночь ему приснилась женщина из Магдалы? Какова ее дальнейшая судьба? Раввин Йегошуа обычно останавливался поблизости от Кафар Нахума, но еврейские проповедники не входили в круг интересов и задач Афера. Кроме тех случаев, когда они подстрекали к беспорядкам, настраивали людей против царя или против римлян. Йегошуа этого не делал. Он вступал в споры с еврейскими учителями и священниками, но не был важной фигурой для Афера. Поэтому центурион не обращал внимания на него и его сторонников.

Продолжая свой путь, он решил думать о тех вещах, о которых ему положено было думать. О том, что происходит в крепости-оазисе Ао Хидис, о юном Хикаре и о старых князьях, о заботах Ирода Антипы, касающихся козней царя Филиппа… Но его мысли все время путались и возвращались к женщине, которую он желал, но которой никогда не обладал. Усмехнувшись про себя, он вдруг подумал, что она, возможно, овладела им и один из ее демонов посетил его этой ночью, чтобы напомнить ему об этом.

В Вифсаиде он решил немного отдохнуть. Хозяин гостиницы, который иногда поставлял ему сведения, ничего нового не сообщил. На северном берегу озера центурион перебросился парой слов с пограничниками Филиппа. Они знали друг друга, но им ничего не было известно ни о службе Афера, ни о его задачах, ни даже откуда он. Кафар Нахум находился недалеко отсюда. Афер достаточно часто пересекал границу, чтобы выпить с одним из военачальников Филиппа и обменяться сведениями о зачинщиках беспорядков, опасных для обеих сторон. Пограничники, наверное, думали, что он пересекал границу, когда на дежурстве была другая смена. В Кафар Нахуме он сначала поехал в крепость, чтобы оставить лошадей и разузнать, не произошло ли чего-нибудь важного в его отсутствие.

— Ничего значительного, — доложил Ксантипп. Долговязый сухощавый спартанец, заместитель Афера, как раз торговался с купцом, который привез слитки железа для крепостной оружейной кузницы. — Ничего, кроме этого пса, который хочет получить хорошее серебро за свое плохое железо.

Афер окинул взглядом повозку и сложенные на ней железные слитки.

— Пусть оружейный мастер проверит качество, — приказал он.

Ксантипп уперся руками в бедра.

— Как ты думаешь, что там сейчас происходит? — Он указал подбородком в сторону крепостной кузницы. Зловонный столб дыма поднимался над каменным зданием и портил вид вечернего неба.

— Чего ты тогда причитаешь?

— Я не причитаю. Я пытаюсь уговорить торговца быть терпеливым и подождать.

— Господин, — обратился к Аферу торговец. — Уже поздно, а у меня еще нет места для ночлега. Я не хочу стоять здесь и ждать, пока ваш кузнец соизволит что-то сказать.

— У нас есть место?

Ксантипп пожал плечами.

— За небольшую скидку мы могли бы разместить его в конюшне.

— Позаботься об этом. — Афер собрался уходить. — Если другого выхода нет…

— Подожди. — Ксантипп задержал его. — Тебя ждет посланец царя.

— Кто это?

— А ты как думаешь?

Афер вздохнул. Так как Ксантипп не стал называть имя гостя, он понял, что явился Никиас, старый критянин, отвечавший за сбор посланий и новостей, которые не должны были передаваться дальше.

— Где он?

— Сегодня его можно найти только в какой-нибудь пивной. Я думаю, ты можешь подождать до завтра.

— Ты знаешь, о чем идет речь?

Ксантипп сморщил нос.

— Слышишь, ты, — позвал он торговца железом. — Веди свою лошадь с телегой вон туда. — Он указал в сторону конюшни, рядом с которой с внутренней стороны крепостной стены стояли сараи и другие помещения.