Возлюбленная - [98]
Нэнси Делвин.
Стройная и элегантная Нэнси Делвин.
Бен завыл, заскреб лапами, будто пытаясь отступить назад, но не мог. Вверх вокруг него струей повалил дым. Двинувшись в его сторону, Чарли почувствовала, что пол прогибается.
– Бен! – пронзительно завопила она.
Послышался громкий треск, а потом – звук раскалывающегося дерева. Бен посмотрел на Чарли.
– Бен!
Пес накренился, пьяно качнулся в сторону Чарли а потом ринулся сквозь пол, в вулкан пламени. Чарли и сама бросилась вперед.
– Нет! Бен!
Пол опустился на несколько дюймов. Пламя перепрыгнуло на стропила, промчалось вдоль балок и прочертило полосу над головой у Чарли, осыпав ее ливнем горячих искорок.
Заколебавшись, пол прогнулся еще больше, словно был подвешен на тонких нитях. Нэнси Делвин скользила по направлению к Чарли, в то время как пламя пожирало пол за ее спиной.
– Моя собака! – пронзительно закричала Чарли в бешенстве. – Забрала мою собаку, ах ты сука!
Чарли оттолкнулась руками и коленями подальше от пламени к стене. Поднявшись на ноги, она вперилась злобным взглядом в Нэнси Делвин. Даже сквозь дым и пламя Чарли ощущала запах сладковатых мускусных духов.
Иллюзия. Видение. Ты ничто. Ничто.
Нэнси Делвин улыбнулась и подошла поближе.
– Чего ты хочешь? – спросила Чарли.
Еще ближе. И тут Нэнси Делвин заговорила. Холодным и надменным голосом, который Чарли слышала и раньше, в дверях Элмвуда, во время своего возвращения в прошлое.
– Ты убила мою собаку.
Еще ближе.
– И моего мужа.
Все ближе и ближе.
– Ты разрушила мою жизнь.
Воспоминания и переживания накатились на Чарли мучительной волной, больнее, чем эта жара, куда больнее. Чарли заскрежетала зубами от боли.
– Это была не я. Это была моя мать.
Нэнси Делвин стояла рядом.
– Ты и есть твоя мать.
Она улыбнулась, и пламя поглотило ее, и она исчезла.
Пол наклонился, опрокинув Чарли. Неистово вцепившись в подоконник, она повисла на нем. Языки пламени жалили ее тело, словно удары бича. Когда Чарли забралась на подоконник, ее глаза выкатились от ужаса при взгляде на землю, освещенную сквозь задымленную темноту отблесками пламени. До земли было далеко-далеко. Одежда ее тлела. Держась за подоконник, Чарли начала спускаться наружу, пытаясь уменьшить высоту, с которой она будет прыгать. Ее ноги раскачивались и скреблись, стараясь отыскать опору на шершавых стенах, но не находили. Горячий подоконник рассыпался под руками. Чарли закрыла глаза. В любую секунду ей придется сделать это.
А потом чей-то голос завопил:
– Чарли! Подожди! Дорогая! Не прыгай! Держись!
Голос Тома.
Ее пальцы скользили, руки болели… Боль, огонь, этот удушающий дым. Проще отпустить руки, упасть, проще умереть. Ее хватка ослабла.
Она услышала стук лестницы и снова голос Тома. Подоконник обжигал ей пальцы. От шагов Тома лестница вибрировала. Чарли почувствовала его руку на своей ноге, направляющую ее на верхнюю ступеньку лестницы. Из окна над ней, скользнув в темноту, вырвалось пламя, будто разыскивая ее своими языками, но Чарли не заметила этого. Она вообще не видела ничего, совсем ничего, кроме лица Тома в ярком, ослепительном свете.
Эпилог
Алиса Хоуп Уитни родилась 14 февраля. Чарли с Томом решили дать ей второе имя Хоуп[18] потому, что в известном смысле ее рождение дало им обоим надежду на начало новой жизни.
Чарли подняла из ванночки плескавшуюся и булькавшую Алису, вытерла насухо и одела в пижамку. А потом понесла ее вниз, в кухню – изящную, прекрасно оборудованную. Чарли сделала ее как можно более отличной от той кухни, которую она хотела для Элмвуда. Все сгинуло в огне, все фотографии, одежда, вся мебель, книги… Примерно также, как если бы взяли да и уничтожили ее прошлое. Она не возражала. В некотором смысле она даже была рада.
Страховка за сгоревшее имущество была солидной, и они продали землю одному застройщику земельной собственности. Их новым жилищем стал большой особняк, пристроенный впритык к другому на улице Варне с трехрядным движением, вблизи от реки. Ни Чарли, ни Том не испытывали никакого желания снова жить в сельской местности.
Включив в гостиной телевизор, Чарли уселась на диван и дала Алисе ее бутылочку. От Тома дочери достались волосы и серьезный характер. Временами девочка была даже чересчур серьезна, как будто она уже сейчас, в свои восемь месяцев, пыталась все разложить по полочкам. Интересно, не вспомнит ли и Алиса однажды события из прошлого, как было с самой Чарли.
Теперь уже миновал год, почти ровно год. Иногда казалось, что это было давным-давно, как стершийся в памяти сон, а порой – что все происходило лишь вчера. Разные мелочи приводили в движение воспоминания: запах табака от какой-нибудь трубки, склонившийся над капотом автомобиля мужчина, расцветка чьего-то галстука…
В спокойные минуты, вроде нынешней, когда за окном спускалась ночь и мерцал телевизор, Чарли часто думала, что же случилось в самом-то деле и сколько еще оставалось внутри нее, спрятанного под замком, что мог бы извлечь наружу гипнотизер. Но этому следовало оставаться там. То, что она когда-то с любопытством старалась узнать, теперь нужно было хорошенько забыть.
В иные ночи она просыпалась от кошмарного вопля, заново переживая прошлые ужасы. То на краю кровати сидел Эрнест Джиббон, державший в руке желтый плащ Виолы Леттерс. То появлялся Хью в своем отпиленном галстуке, с выражением мучительной боли на почерневшем лице. Или вокруг нее топал Бен, а когда она протягивала к нему руку, бросался через доски пола в огненный ад. Временами она видела сквозь пламя Нэнси Делвин, а также то, как она сама, Чарли, когда пожарные машины заревели на их подъездной дорожке, вцепилась в Тома и закричала: «Не пускай их! Ты не должен их пускать! Пусть все сгорит!»
Когда Олли и Каро Хэркурт увидели дом своей мечты – огромный красивый особняк в георгианском стиле, – они не смогли устоять перед его очарованием. И, хотя дом был старым и очень запущенным, супруги купили его, потратив все свои средства. Однако в первый же день приезда Олли, Каро и их двенадцатилетней дочери Джейд стало ясно, что в особняке обитает кто-то еще. С ними стали происходить странные пугающие истории, казалось, кто-то настроен против семьи. Вскоре Олли и Каро узнают ужасное прошлое дома на Холодном холме и понимают, что им всем грозит страшная опасность…
Джейми Болл возвращался домой, когда ему с подземной автостоянки позвонила невеста Логан. Сквозь помехи он уловил испуг в ее голосе, затем она вскрикнула, и связь прервалась. Крайне обеспокоенный, Джейми звонит в полицию. Полицейские прибывают на стоянку в считаные минуты, но Логан бесследно исчезла. В тот же день дорожные рабочие в другой части города раскопали останки молодой женщины, погибшей тридцать лет назад. Поначалу Рою Грейсу и его команде два этих события кажутся не связанными между собой. Но в Брайтоне пропадает еще одна молодая женщина и обнаруживается еще один труп из прошлого.
Прощаясь с холостяцкой жизнью, Майкл Харрисон устроил мальчишник, закончившийся трагично: сам он, главный виновник праздника, бесследно исчез, а четверо его лучших друзей погибли. Расследовать преступление берется детектив Рой Грейс, который подобные исчезновения принимает как личный вызов – когда-то при невыясненных обстоятельствах пропала его жена, и с тех пор у него на сердце незаживающая рана.
После почти двадцатилетнего брака, который Виктор и Джоан заключили по любви, от былого чувства ничего не осталось. Все их эмоции свелись к злобе, отвращению и смертельной скуке. На стороне у Виктора есть шикарная проститутка Камилла, а у Джоан — дюжий таксист Дон. В конце концов супруги решают разрубить семейный узел — правда, весьма радикальным способом. Каждый замыслил убийство…
В центре Брайтона произошло дорожно-транспортное происшествие. Под колесами рефрижератора погиб юноша велосипедист. В ДТП участвовали еще две машины, за рулем которых находились молодая женщина Карли Чейз и парень-лихач, тут же покинувший место аварии. Казалось бы, обычная трагедия большого города — не более того. Однако вскоре один за другим полиция обнаруживает трупы водителя рефрижератора и парня-лихача, убитых с предельной жестокостью. Дело передается в отдел тяжких преступлений, которым руководит суперинтендент Рой Грейс.
Принимая дело о смерти Лорны Беллинг, суперинтендант Рой Грейс поначалу был уверен: дело простое и вот-вот будет закрыто. В самом деле, что ж тут неясного? Женщина уже давно стремилась вырваться из семейного ада, из лап нелюбимого и жестокого мужа; завела любовника и стала встречаться с ним на съемной квартире. А тиран-муж прознал об этом – и жестоко отомстил: бросил к ней в ванну включенный фен… Тем более что улики, найденные на месте убийства, ясно указывают на его причастность к убийству. Но чутье, отточенное огромным опытом, подсказывает Грейсу: что-то здесь не так, слишком уж все очевидно – и даже как-то нарочито…