Возлюбленная - [96]
Остановившись в прихожей, она на мгновение застыла в замешательстве. Прихожая выглядела иначе, все в ней воспринималось совсем по-другому. Бюстик с крылышками свирепо взирал на нее со стола.
Телефон.
Чарли побежала в гостиную и вытаращилась, сбитая с толку, на цвета стен: нежно-персиковые, густые и сочные в теплых отблесках заходящего солнца. Комната была полна прекрасной мебели в духе модерна 20-х годов, и лампами в форме цветов.
Телефон.
Она прошла по комнате к бюро из орехового дерева. В это время в ее мозгу что-то крутилось, перестраивалось, пытаясь правильно расположиться. Чарли страстно желала, чтобы она исчезла, чтобы ее здесь не было.
Но она по-прежнему была в ее руке. Слесарная ножовка с красными и зелеными нитями на зубчиках. Нитями от галстука Хью.
Чарли сорвала беспроводный телефон с держателя, набрала номер и поднесла трубку к уху. Гудка не было. Она нажала на три цифры снова, услышала три электронных сигнала, а потом все стихло. Отключен. Электричество. Она не включила электричество. Может, беспроводный телефон без электричества не работает?
В комнате отвратительно запахло горелым деревом. Что-то шевельнулось в зеркале. Тень в коридоре. Кто-то входил в дверь.
Когда Чарли повернулась, телефон выпал из ее руки, громко шмякнувшись об пол. В ужасе она отступила назад, ударилась о кровать, бочком обошла вокруг нее, стараясь забраться подальше, в ужасе уставившись на возникшую перед ней фигуру, совсем обнаженную, если не считать расстегнутой шелковой блузки, с почерневшим лицом, с красными недогоревшими глазами, с волосами опаленными до щетины…
Перед Чарли, не шевелясь, уставясь на нее в жгучей ненависти, стояла Нэнси Делвин.
В ушах у Чарли хлопнуло, словно она поднималась вверх в самолете. Все звуки исчезли, кроме тупых ударов ее собственного сердца.
Я верю в привидения, только не знаю, что это такое.
Волны дрожи прокатились по спине Чарли. Становилось все холоднее. Из ее рта клубами вырывался пар.
Я не знаю, есть ли у привидений какой-либо рассудок, какая-либо свободная воля, способны ли они по-настоящему проделать что-нибудь еще, кроме все новых и новых появлений в одном и том же месте, повторений одних и тех же движений, словно полоска повторяющейся киноленты. Слова Хью барабанным боем отдавались внутри звуконепроницаемой коробки, которой стала ее голова.
Я не уверен, может ли привидение по-настоящему причинить кому-то вред, разве что перепугать своим появлением.
Видение подняло руку. Что-то ярко блестело в этой руке. Чарли, защищаясь, прикрыла свой живот, отступила и упала, ударившись головой. Послышался звук раскалывающегося стекла: вокруг нее падали осколки зеркала.
Рука Нэнси Делвин поднялась еще выше.
Чарли боролась со страхом, дыша короткими порывистыми глотками, она давила в себе сильное желание заорать, отвернуться и беззащитно сжаться в клубок.
Ты всего-навсего призрак. Обрывок памяти. Ты – пустое место.
Не отводя взгляда, Чарли поднялась на ноги. Иллюзия. Она сделала шаг в сторону. Ты всего лишь иллюзия. Видение не пошевелилось. Его рука повисла в воздухе. Бен сердито ворчал. Чарли сделала еще шаг.
И с каждым шагом становилось холоднее. Она ощущала, как дрожит вся ее кожа. Вокруг черепа призрака была обмотана лента, натянутая, как проволока, и от этого казалось, будто миллион личинок ползает по скальпу. Чарли пристально посмотрела видению в глаза. Разъяренным взглядом ответили ей глаза Нэнси Делвин.
Иллюзия, ты не можешь причинить мне вред.
Все расплывалось, как бы покрываясь глазурью. Движения Чарли, казалось, замедлялись, и каждый шаг отнимал вечность, словно она проталкивалась через что-то плотное, подобно ныряльщику, бредущему по дну океана. Холодно, очень холодно. Ужас кружился в ней, ветер овевал ее волосы, лицо, врывался под ее одежду, проникая под самую кожу.
Она чувствовала, что не должна кричать, не должна показывать своего страха. Не должна останавливаться.
Внезапно она оказалась снаружи, на лестничной площадке. Давление исчезло. Она продолжала идти, все быстрее, вниз по ступенькам, через прихожую, вон из входной двери. Было темно. Холодный воздух дул ей в спину. По коже еще ползли мурашки.
Господи, помоги мне! Она баюкала свой живот. «Все хорошо, – безмолвно сообщала она своему малютке. – Все хорошо».
Ведь только в спальне не работал телефон. Не работал потому, что был беспроводным и нуждался в электричестве, а вот с телефоном в кухне все должно быть нормально. Она уставилась в черноту дома, прислушалась и двинулась по коридору в кухню. Стол оказался ближе, чем она ожидала, стул с визжанием заскользил по полу, когда она с силой ударилась в него. Она вцепилась в телефон и подняла трубку.
Линия молчала.
Чарли похлопала по рычажкам, глядя в дверной проем, в страхе, что видение опять покажется в нем. Огонька на автоответчике не было. Электричество. А разве телефоны используют электричество? Она побежала в прихожую и подняла фонарь из-под стола. Потом открыла дверь в подвал и, охваченная трепетом, спустилась вниз.
Слышалось низкое равномерное гудение. Пошарив в темноте лучом фонаря, Чарли осветила коробку с пробками. Главный выключатель стоял в положении «ВЫКЛЮЧЕНО», но диск на счетчике вращался. Она потянула выключатель вниз. Гул стал громче. Чарли попыталась повернуть выключатель, но он не двигался с места.
Когда Олли и Каро Хэркурт увидели дом своей мечты – огромный красивый особняк в георгианском стиле, – они не смогли устоять перед его очарованием. И, хотя дом был старым и очень запущенным, супруги купили его, потратив все свои средства. Однако в первый же день приезда Олли, Каро и их двенадцатилетней дочери Джейд стало ясно, что в особняке обитает кто-то еще. С ними стали происходить странные пугающие истории, казалось, кто-то настроен против семьи. Вскоре Олли и Каро узнают ужасное прошлое дома на Холодном холме и понимают, что им всем грозит страшная опасность…
Джейми Болл возвращался домой, когда ему с подземной автостоянки позвонила невеста Логан. Сквозь помехи он уловил испуг в ее голосе, затем она вскрикнула, и связь прервалась. Крайне обеспокоенный, Джейми звонит в полицию. Полицейские прибывают на стоянку в считаные минуты, но Логан бесследно исчезла. В тот же день дорожные рабочие в другой части города раскопали останки молодой женщины, погибшей тридцать лет назад. Поначалу Рою Грейсу и его команде два этих события кажутся не связанными между собой. Но в Брайтоне пропадает еще одна молодая женщина и обнаруживается еще один труп из прошлого.
Прощаясь с холостяцкой жизнью, Майкл Харрисон устроил мальчишник, закончившийся трагично: сам он, главный виновник праздника, бесследно исчез, а четверо его лучших друзей погибли. Расследовать преступление берется детектив Рой Грейс, который подобные исчезновения принимает как личный вызов – когда-то при невыясненных обстоятельствах пропала его жена, и с тех пор у него на сердце незаживающая рана.
После почти двадцатилетнего брака, который Виктор и Джоан заключили по любви, от былого чувства ничего не осталось. Все их эмоции свелись к злобе, отвращению и смертельной скуке. На стороне у Виктора есть шикарная проститутка Камилла, а у Джоан — дюжий таксист Дон. В конце концов супруги решают разрубить семейный узел — правда, весьма радикальным способом. Каждый замыслил убийство…
В центре Брайтона произошло дорожно-транспортное происшествие. Под колесами рефрижератора погиб юноша велосипедист. В ДТП участвовали еще две машины, за рулем которых находились молодая женщина Карли Чейз и парень-лихач, тут же покинувший место аварии. Казалось бы, обычная трагедия большого города — не более того. Однако вскоре один за другим полиция обнаруживает трупы водителя рефрижератора и парня-лихача, убитых с предельной жестокостью. Дело передается в отдел тяжких преступлений, которым руководит суперинтендент Рой Грейс.
Принимая дело о смерти Лорны Беллинг, суперинтендант Рой Грейс поначалу был уверен: дело простое и вот-вот будет закрыто. В самом деле, что ж тут неясного? Женщина уже давно стремилась вырваться из семейного ада, из лап нелюбимого и жестокого мужа; завела любовника и стала встречаться с ним на съемной квартире. А тиран-муж прознал об этом – и жестоко отомстил: бросил к ней в ванну включенный фен… Тем более что улики, найденные на месте убийства, ясно указывают на его причастность к убийству. Но чутье, отточенное огромным опытом, подсказывает Грейсу: что-то здесь не так, слишком уж все очевидно – и даже как-то нарочито…