Возлюбленная - [5]
Сердце ее запрыгало, когда она разглядела широкую подъездную дорожку и группу зданий, приютившуюся в ложбинке ярдах в ста от них, между мшистыми берегами. Вот он, этот дом, совсем не такой, как на фотографии; вот кирпичный амбар и полуразвалившаяся деревянная водяная мельница.
Признаков жизни там почти не было. Темные окна. Вода, падая из запруды в шлюзовой пруд с кирпичными стенками, сначала сердито пенилась вокруг неподвижного колеса, а потом стремительным узким потоком проскальзывала по саду, под деревянным мостиком с резьбой, мимо амбара и еще дальше – на участок для выгула скота.
Чарли разволновалась, хотя дом оказался меньше, и его состояние было хуже, чем она представляла. Тени собирались на шероховатой крыше, когда ветер пробегал по деревьям, и казалось, что вытянутое в форме буквы «L» одноэтажное здание в любой момент может обрушиться на бункер с углем и на цистерну с нефтью, стоявшие позади дома в зарослях крапивы. Вдруг Чарли насторожилась.
Чего-то не хватало.
Она внимательно огляделась, то и дело замечая что-то новое. Ванночка для птиц, сарай, тачка, загончик для кур… Два вырванных с корнем дуба лежали, прислоненные друг к другу, на передней лужайке, и их ветви переплетались, словно тела сражавшихся и погибших динозавров.
Чарли сообразила, что ложбина была речной долиной, до того как река образовала это озерко. И если не считать газона, как будто бы даже подстриженного, все здесь было диким. Несколько кустов рододендрона, несколько беспорядочно разбросанных группок дикорастущих цветов, небольшой фруктовый сад…
Но чего-то не хватало.
Ее глаза притягивал аккуратный участок травы повыше берега, за амбаром, между идущим от мельницы каналом и леском. Подмышки у Чарли вспотели, она почувствовала головокружение и вцепилась в руку Тома.
– Ты в порядке? – спросил он.
Пряди волос щекотали ее щеки. Чирикала птичка.
Этот плеск волн на озере, эта вода, падающая с запруды, этот ветер в деревьях, это безмолвие – все это будто прикасалось к чему-то в ней и волновало, словно обрывки старой мелодии…
– Чарли? Дорогая? – Том потряс ее за руку. – Эй, ты дома?
– Что-что? – Она очнулась и на мгновение почувствовала себя сбитой с толку. – Извини, я просто была… – Она улыбнулась. – Это замечательно.
– Ну, ты уж очень-то не надейся. Кто-то еще интересуется домом, да и нам самим, возможно, внутри не понравится.
– Быть такого не может!
Промчавшись по подъездной дорожке, Бен вприпрыжку побежал к заросшему травой берегу.
– Бен! – закричала Чарли.
– Да все нормально, в доме-то пусто.
– Почему бы нам не позвонить агенту и не сказать, что мы уже здесь?
– Давай-ка сначала пойдем и посмотрим.
Шлюзовые стенки глубокого и холодного пруда были покрыты липким илом. Грохот воды становился все громче и громче по мере того, как они брели вниз. Чарли ощутила на лице прохладные брызги.
– Этак нам все время будет хотеться пи-пи, – сказал Том.
Под украшенным резьбой мостиком текла чистая вода, и Чарли представила, как в теплые летние вечера они могли бы ужинать здесь вдвоем, у самого потока. В хорошую погоду можно привезти сюда маму. А если перестроить амбар, то в нем мог бы жить отец Тома. Если, конечно, они с Томом перестанут ненавидеть друг друга.
Вблизи дом казался больше. Детали фасада очаровывали. Стиль времен королевы Елизаветы, один край скошен, а другой – прямоугольный. Штукатурка на верхнем этаже крошилась, деревянные балки прогнили, кирпичная кладка на первом этаже лежала неровно. Окна были маленькими и все разной величины.
Хлопнула дверца автомобиля. Бен с лаем примчался обратно. Невысокий солидный мужчина с голубой папкой под мышкой торопливо прошел в калитку. Руки и ноги его были растопырены, как у пингвина. Он приостановился, чтобы похлопать по спине Бена, и был вознагражден за это грязными отпечатками на брюках. Вот мужчина уже перед Чарли и Томом – запыхавшийся, пухленький, энергичный человек в черных легких мокасинах, отполированных до блеска, со сверкающими авторучками в нагрудном кармане и лицом алебастрового цвета.
– Мистер и миссис Уитни? Виноват, очень виноват, что заставил вас ждать.
Агент слегка отклонился, и ветер приподнял пряди волос, прикрывавших его плешивую макушку.
– Мы и сами немного опоздали, – сказал Том.
– О да, мудрено отыскать этот дом с первого раза. – На лацкане серого пиджака чопорно посверкивал значок изысканного ротарианского клуба. – Я Бадли, из конторы «Джонатан». – Мясистые пальцы резко потянули вниз руку Чарли, словно дергая дверной колокольчик. – Уезжаете из Лондона?
– Да.
– Знайте, подобные штуки попадают на рынок раз в десять лет.
– Окна выглядят плоховато, – сказал Том.
– Это отразилось в цене. Тут ведь мало что делалось последние годы. – Мистер Бадли покрутил на пальце кольцо с печаткой. – Датируется стародавними временами, едва ли не земельной описью 1086 года. Но, естественно, с тех пор кое-что добавлено.
Чарли внимательно посмотрела на мшистый берег, на ровный участок прополотой травы, на лесок, на радостно играющего Бена, потом на Тома, пытаясь прочитать выражение его лица, но оно было совершенно бесстрастно.
– Замечательное место для детишек, – добавил мистер Бадли.
Когда Олли и Каро Хэркурт увидели дом своей мечты – огромный красивый особняк в георгианском стиле, – они не смогли устоять перед его очарованием. И, хотя дом был старым и очень запущенным, супруги купили его, потратив все свои средства. Однако в первый же день приезда Олли, Каро и их двенадцатилетней дочери Джейд стало ясно, что в особняке обитает кто-то еще. С ними стали происходить странные пугающие истории, казалось, кто-то настроен против семьи. Вскоре Олли и Каро узнают ужасное прошлое дома на Холодном холме и понимают, что им всем грозит страшная опасность…
Джейми Болл возвращался домой, когда ему с подземной автостоянки позвонила невеста Логан. Сквозь помехи он уловил испуг в ее голосе, затем она вскрикнула, и связь прервалась. Крайне обеспокоенный, Джейми звонит в полицию. Полицейские прибывают на стоянку в считаные минуты, но Логан бесследно исчезла. В тот же день дорожные рабочие в другой части города раскопали останки молодой женщины, погибшей тридцать лет назад. Поначалу Рою Грейсу и его команде два этих события кажутся не связанными между собой. Но в Брайтоне пропадает еще одна молодая женщина и обнаруживается еще один труп из прошлого.
Прощаясь с холостяцкой жизнью, Майкл Харрисон устроил мальчишник, закончившийся трагично: сам он, главный виновник праздника, бесследно исчез, а четверо его лучших друзей погибли. Расследовать преступление берется детектив Рой Грейс, который подобные исчезновения принимает как личный вызов – когда-то при невыясненных обстоятельствах пропала его жена, и с тех пор у него на сердце незаживающая рана.
После почти двадцатилетнего брака, который Виктор и Джоан заключили по любви, от былого чувства ничего не осталось. Все их эмоции свелись к злобе, отвращению и смертельной скуке. На стороне у Виктора есть шикарная проститутка Камилла, а у Джоан — дюжий таксист Дон. В конце концов супруги решают разрубить семейный узел — правда, весьма радикальным способом. Каждый замыслил убийство…
В центре Брайтона произошло дорожно-транспортное происшествие. Под колесами рефрижератора погиб юноша велосипедист. В ДТП участвовали еще две машины, за рулем которых находились молодая женщина Карли Чейз и парень-лихач, тут же покинувший место аварии. Казалось бы, обычная трагедия большого города — не более того. Однако вскоре один за другим полиция обнаруживает трупы водителя рефрижератора и парня-лихача, убитых с предельной жестокостью. Дело передается в отдел тяжких преступлений, которым руководит суперинтендент Рой Грейс.
Принимая дело о смерти Лорны Беллинг, суперинтендант Рой Грейс поначалу был уверен: дело простое и вот-вот будет закрыто. В самом деле, что ж тут неясного? Женщина уже давно стремилась вырваться из семейного ада, из лап нелюбимого и жестокого мужа; завела любовника и стала встречаться с ним на съемной квартире. А тиран-муж прознал об этом – и жестоко отомстил: бросил к ней в ванну включенный фен… Тем более что улики, найденные на месте убийства, ясно указывают на его причастность к убийству. Но чутье, отточенное огромным опытом, подсказывает Грейсу: что-то здесь не так, слишком уж все очевидно – и даже как-то нарочито…