Возлюбленная - [17]
Ее трясло. Сиденье заскрипело, затрещало, зазвенела пружина. И где-то внутри нее тоже будто распрямилась некая пружина.
Автомобиль был ей знаком. И не только по телевизионным сериалам. Она сидела в подобном автомобиле и раньше, путешествовала в нем. Чарли была уверена, что это была именно та марка автомобиля, в котором она занималась любовью во время ретрогипноза.
Она припомнила все: шершавость твидового пиджака мужчины, ветер, трепавший ее волосы, жесткую езду по неровной поверхности, натужные усилия мотора, стук выхлопной трубы, когда он переключал передачи, мятный привкус жевательной резинки во рту…
Чарли помнила и эротическое ощущение от пальца внутри нее… Как машина, скользя, останавливалась. И запах жженой резины, свежей кожи, громыхание выхлопной трубы, дребезжащие стуки двигателя, тряску капота, вибрацию, щекочущий ее лицо твидовый рукав. Она вспомнила, как его рот возник над ее ртом, как их губы слились в жадном поцелуе. И тот шарик жевательной резинки, который она вынула изо рта и засунула под крышку бардачка.
Послышался треск вроде выстрела из пистолета.
Чарли рывком села прямо. С нее каплями тек пот, под ложечкой возникло глубокое ощущение страха. Она потрясла головой, но ее волосы, слипшиеся от пота, едва шевелились. Пот ручейками сбегал вниз по шее, из-под мышек; она тряслась. Казалось, что автомобиль вокруг нее сжимался и воздуха становилось все меньше, как будто что-то отсасывало его.
Пошарив в поисках дверной ручки, она почувствовала в руке что-то маленькое и твердое. Спотыкаясь, выбралась наружу, оцарапав ногу о верхушку подоконника, но едва обратила на это внимание. Распрямившись, Чарли пристально посмотрела на маленький твердый предмет, поднесла его к окну, но было слишком темно, чтобы разглядеть.
Она поспешила выбраться из амбара наружу, под ослепительный блеск солнца. И сразу взглянула на предмет. Всего полдюйма в ширину, нечто темно-серое и изрытое впадинами, словно миниатюрный ссохшийся мозг. Крошечная полоска деревянного шпона прилепилась к нему с одной стороны.
Это был старый, засохший кусочек жевательной резинки.
Ее рука затряслась, заставив резинку заплясать, словно капельку слюны на раскаленной сковороде. Резинка выпала из руки. Чарли пыталась разглядеть ее на дорожке, потом опустилась на колени, просеивая гравий, шаря руками взад-вперед. Со стороны дома она услышала какой-то окрик, звук металлического удара, хруст шагов, смех. Она продолжала рыться в гравии, расширяя ямку, но резинка исчезла, поглощенная галькой, точно так же как море поглощает отпечатки ног на песке.
– Миссис Уитни? – окликнул чей-то голос. – Нам нужно узнать, куда вы хотите поставить упаковочные коробки!
– Иду! – крикнула она.
Сотни людей жуют резинку в автомобилях. Тысячи. Миллионы. И не было ничего особенного в том, что в каком-то автомобиле нашлась старая жевательная резинка.
Совсем ничего особенного.
9
Обедая на воздухе, в укромном внутреннем дворике позади дома, неспешно и с бутылкой шампанского в придачу, Том и Чарли смотрели, как за конский выгул опускается красный шар солнца, оставляя после себя сумерки и жару.
Дни становились заметно короче. Через несколько недель светлое время начнет стремительно уменьшаться, но сейчас, в этот благоуханный вечер, зима казалась бесконечно далекой. Медленно чернел, превращаясь в силуэт, каштан у дома; в металлически-сером небе появились звезды; порхали с места на место летучие мыши; летящие к Гатуику самолеты подмигивали сверху огнями.
Скрупулезно обсудив все грядущие проблемы, связанные с домом, Том и Чарли составили перечень дел, которые им надлежит сделать в первую очередь. А потом, в постели, занялись любовью. Но сегодня странным образом это больше походило на ритуал, чем на свободный акт страсти, напоминая Чарли любовь в ночь их свадьбы, после того как они с Томом прожили два года. Оба тогда были усталыми, вымотанными, но знали, что это необходимо исполнить. Осуществить.
И сегодня вечером во имя собственных тайных потребностей они сделали то же самое. Чарли хотелось, чтобы ее держали в объятиях, и хотелось самой держать его, держать что-то настоящее, чувствовать Тома, ощущать жизнь после таинственного открытия – сначала автомобиля в амбаре, а потом жевательной резинки. Ей хотелось ощущать реальность.
Ей очень хотелось знать, что в этот момент происходило с Томом; что проносилось в его сознании, когда он овладел ею так механически, так отстраненно; о чем думал; кого нафантазировал себе на ее месте?
Эти звуки донеслись потом, через открытое окно. Звуки ночи. Из царившего там, за стенами дома, мрака. И она ощутила во рту вкус той мятной жевательной резинки.
Бен неугомонно шлепал по комнате, ворча на визги, крики, на скорбное завывание лисиц.
Было два часа ночи. Чарли выскользнула из кровати и прошла по покатому деревянному полу к окну без занавесок. У поверхности озера от новой луны родилось легкое серебристое сияние. Где-то в темноте какая-то тварь испустила пронзительный крик ужаса, за которым быстро последовали другие, потом донесся последний вскрик, громче и продолжительнее остальных. В подлеске послышался шелест, и наступила тишина. Мать-природа и богиня Земля играли в свои карты, поддерживая движение в цепи времени. Жизнь и смерть. Новое и новое пополнение. Методичное возобновление цикла жизни и смерти.
Когда Олли и Каро Хэркурт увидели дом своей мечты – огромный красивый особняк в георгианском стиле, – они не смогли устоять перед его очарованием. И, хотя дом был старым и очень запущенным, супруги купили его, потратив все свои средства. Однако в первый же день приезда Олли, Каро и их двенадцатилетней дочери Джейд стало ясно, что в особняке обитает кто-то еще. С ними стали происходить странные пугающие истории, казалось, кто-то настроен против семьи. Вскоре Олли и Каро узнают ужасное прошлое дома на Холодном холме и понимают, что им всем грозит страшная опасность…
Джейми Болл возвращался домой, когда ему с подземной автостоянки позвонила невеста Логан. Сквозь помехи он уловил испуг в ее голосе, затем она вскрикнула, и связь прервалась. Крайне обеспокоенный, Джейми звонит в полицию. Полицейские прибывают на стоянку в считаные минуты, но Логан бесследно исчезла. В тот же день дорожные рабочие в другой части города раскопали останки молодой женщины, погибшей тридцать лет назад. Поначалу Рою Грейсу и его команде два этих события кажутся не связанными между собой. Но в Брайтоне пропадает еще одна молодая женщина и обнаруживается еще один труп из прошлого.
Прощаясь с холостяцкой жизнью, Майкл Харрисон устроил мальчишник, закончившийся трагично: сам он, главный виновник праздника, бесследно исчез, а четверо его лучших друзей погибли. Расследовать преступление берется детектив Рой Грейс, который подобные исчезновения принимает как личный вызов – когда-то при невыясненных обстоятельствах пропала его жена, и с тех пор у него на сердце незаживающая рана.
После почти двадцатилетнего брака, который Виктор и Джоан заключили по любви, от былого чувства ничего не осталось. Все их эмоции свелись к злобе, отвращению и смертельной скуке. На стороне у Виктора есть шикарная проститутка Камилла, а у Джоан — дюжий таксист Дон. В конце концов супруги решают разрубить семейный узел — правда, весьма радикальным способом. Каждый замыслил убийство…
В центре Брайтона произошло дорожно-транспортное происшествие. Под колесами рефрижератора погиб юноша велосипедист. В ДТП участвовали еще две машины, за рулем которых находились молодая женщина Карли Чейз и парень-лихач, тут же покинувший место аварии. Казалось бы, обычная трагедия большого города — не более того. Однако вскоре один за другим полиция обнаруживает трупы водителя рефрижератора и парня-лихача, убитых с предельной жестокостью. Дело передается в отдел тяжких преступлений, которым руководит суперинтендент Рой Грейс.
Принимая дело о смерти Лорны Беллинг, суперинтендант Рой Грейс поначалу был уверен: дело простое и вот-вот будет закрыто. В самом деле, что ж тут неясного? Женщина уже давно стремилась вырваться из семейного ада, из лап нелюбимого и жестокого мужа; завела любовника и стала встречаться с ним на съемной квартире. А тиран-муж прознал об этом – и жестоко отомстил: бросил к ней в ванну включенный фен… Тем более что улики, найденные на месте убийства, ясно указывают на его причастность к убийству. Но чутье, отточенное огромным опытом, подсказывает Грейсу: что-то здесь не так, слишком уж все очевидно – и даже как-то нарочито…