Возлюбленная демона - [34]

Конечно же, он ехал великолепно, на прекрасной лошади, и полностью контролируя ее. В основном он ехал рядом, но иногда вырывался вперед, а потом возвращался назад, ободряюще улыбаясь. Пока его глаза не встретились с ее, снова наполняя холодной решимостью.

Он собирался бороться, и она дрожала при одной мысли об этом.

И еще она заглушала чувство вины. Он был офицером кавалерии, а она ни разу не подумала предложить ему лошадь. Она отложила это как незначительный грех без надежды на исправление и сосредоточилась на ампутации.

Как только Мария вышла из кареты, и он соскочил с лошади, она сказала:

– Ваше долговое рабство закончилось на данный момент, милорд.

Он побледнел так, что на щеке резко выделился шрам, но сказал:

– Не здесь, Мария, – и повернулся, чтобы дать чаевые форейторам и устроить так, чтобы один из них отвел его лошадь в платную конюшню.

Она осталась, сгорая от смущения. Надо же, выпалить эти слова прямо посреди улицы. Мария поторопилась войти в дом, чувствуя себя не как решительная медсестра, а как виноватый ребенок. Она почти решилась спастись бегством в свою комнату, но ведь он последует за ней туда. Она знала, что последует. И она не сможет справиться с ним в такой интимной обстановке.

Конечно, она имела право выкинуть его из своего дома!

Харриетт спустилась по лестнице.

– Мария? Что ты делаешь дома? Что-то случилось?

– Я решила, что моя договоренность с лордом Вандейменом закончилась. Он уедет.

– Уеду? – сказал он за ее спиной, и она обернулась. Ее лакей застыл, выглядя не уверенным. Если это необходимо, Джон выбросил бы его. Точнее, если бы смог. Скандал в холле ее дома? Как до этого дошло?

– Мария. – Окликнула ее Харриетт, открывая дверь в гостиную. – Мы должны поговорить.

Мария хотела отказаться, но если она так поступит, то Харриетт выскажет свое мнение прямо перед слугами. Она последовала за ней в комнату и закрыла дверь.

– Не вмешивайся, Харриетт.

– Ты не можешь быть настолько негостеприимной.

– Ему нет больше никакой необходимости оставаться здесь.

– Он исцелился?

Марию охватила неуверенность. Только вчера вечером он беспробудно напился. Столько всего произошло с тех пор, что этот эпизод казался чрезвычайно далеким, но это было вчера вечером.

– Он готов начать восстанавливать свой дом, – сказала она. – Это то, чего ты хотела, не так ли?

Харриетт следила за нею.

– Я думаю, что он приносит в твою жизнь дискомфорт, и именно поэтому ты пытаешься выбросить его. Что он сделал?

Мария закружила по комнате, и призналась:

– Он сделал мне предложение.

– Ох. И что ты ответила?

– Нет, конечно. Этого не будет.

– Почему нет?

– Даже если не принимать во внимание мой возраст и тот факт, что я подкупила его, я бесплодна.

Лицо Харриетт поникло.

– О, моя дорогая, я забыла. Это было бы замечательно.

– Нет, не было бы. Я слишком стара для него. А он… требует. Управляет.

– О нет. Вы созданы друг для друга. Я так подумала почти сразу. Ты с ним смеешься и краснеешь. Он снова делает тебя молодой. Он тверд с тобой, и ведет себя непринужденно. Ты стала его якорем. Как бы то ни было, – добавила она оживленно, – ты не выбросишь его отсюда так внезапно, особенно если только что причинила ему боль…

– Я не причинила ему боли.

– Любой отказ на предложение болезнен. Пусть поживет здесь оставшиеся дни.

– Чей это дом?

– Твой, но ты сделаешь так, как я сказала. Ты же не хочешь задаваться вопросом, достал ли он снова свой пистолет, не так ли?

– Он бы не… – Мария впилась взглядом в свою тетю. – Ты – коварная старушка.

– Я еще не настолько стара. На самом деле, – сказала она с шаловливой усмешкой, – если ты его не захочешь, то возможно, я попытаюсь женить его на себе. Я не возражаю против небольшого контроля в правильных моментах.

Она вышла из комнаты, оставив Марию, разинувшую рот. Она опустилась на стул и откинула голову к спинке.

Двенадцать дней. Всего двенадцать дней. Это можно вынести.

И двенадцать ночей, и каждая из них – искушение.

* * *

Мария удалилась в свою комнату той первой ночью, но едва ли можно скрываться вечно. Она появилась после завтрака, на следующий день, приготовившись к уговорам, даже соблазнению.

Он уже ушел.

Чувствуя опустошение вместо облегчения, она собиралась провести день как обычно, день, которым она наслаждалась перед встречей с Демоном Вандейменом, день, который заполнит оставшуюся часть ее жизни.

Его отсутствие преследовало ее как серый призрак.

Когда она посетила Кроуна и Митчелла, чтобы посмотреть одну из новых кухонных печей, то повернулась, чтобы спросить его мнение. Когда обнаружила, что книга, которую она ждала, доступна, то захотела поделиться с ним. Просматривая груду приглашений, она думала, какое больше всего понравится ему.

Она не хотела посещать светские мероприятия. Люди заметили бы отсутствие кольца. Через мгновение она вытащила его из кармана и снова надела на палец. Оно все еще было маленьким и неярким, но драгоценным. Она наделена правом хранить его, и она так и сделает.

Она никогда не наденет его снова, но сняв его, она убрала кольцо в карман. Преступная слабость, но это будет нечто, чтобы вспоминать его остаток своей жизни.

Ван вошел в отель Бидл и поднялся в комнаты Хоука.