Возлюби ближнего! - [5]

За время отсутствия Морщицына Карзинов успел пожаловаться на свое одиночество, выпить еще стакан чая и, по настоянию Агриппины, съесть кусок ватрушки.

Вернувшись, Морщицын озабоченно покачал головой:

— Сложное положение. Бедная женщина — супруга священнослужителя — осталась вдовой, а материальную помощь ей никто оказывать не хочет… — Морщицын хитро подмигнул Карзинову, улыбнулся и поднял вверх палец. — Впрочем, все зависит, дорогой гостюшка, от того, как приняться за дело. Потерянных дел не бывает. Вот сейчас я на ваших глазах набросаю некий документик и ручаюсь, что вдова вскоре получит деньги, и не малые!

Морщицын достал линованную бумагу, тут же сочинил письмо местному церковному начальству и дал прочесть его Антону Федотовичу.

— Ознакомьтесь, синьор, и скажите свое мнение.

Карзинов надел очки и прочел:

«Глубокочтимый Отец!

Пишет вам православная христианка, кадровая прихожанка церкви имени святого Пантелеймона — Кузанова Анна Игнатьевна. Обращаюсь к Вам, нашему Наставнику и Духовнику, с просьбой облегчить судьбу единственной дочери моей Тамары.

Несколько месяцев дочь моя была женой священника Сергея Тропинина, и я, во имя господа, способствовала этому браку.

Супруг моей дочери, священник Тропинин, оказался подверженным сильному влиянию алкоголя и почил на базе белой горячки. С тех пор и мучается моя дочь, проживая со мною, немощной старухой, не имеющей достатка и получающей мизерную пенсию.

Вот по этой-то причине, желая устроить благополучие моей дочери, убедительно прошу Вас ассигновать единовременную ссуду, дабы дочь моя могла, с божьей помощью, наладить свою жизнь заново, прославляя святую церковь и параллельно воздавая благодарные молитвы и Вам лично.

В случае отказа или присылки малой суммы вынуждена буду обратиться за помощью в газету на предмет опубликования фельетона, дабы широкие слои общественности знали о том, как загубил жизнь моей дочери пьяница и безбожник покойный отец Сергий, царство ему небесное, а также поведать о малодостойном поведении и некоторых других служителей церкви».

— Да-а, — не скрывая своего восторга, сказал Карзинов, закончив чтение письма, — такое послание наверняка подействует! Сомнений быть не может. Завернуто на всю катушку!

— А на формулировочки мои вы обратили внимание? — спросил старик. — Верняк!

Ушел Карзинов часов в двенадцать и, перед тем как уйти, долго о чем-то шептался с Морщицыным.

— Ну, доченька, — потирая руки, сообщил старик после ухода гостя, — очаровала ты Антошу… Влюбился в тебя с первого взгляда. Дело теперь, голубушка, за тобой. Что касается меня, то я целиком за. Карзинов человек положительный. А если еще провести в жизнь планы его насчет односемейного коммунизма, то лучшего и желать нечего!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

К предложению Карзинова Агриппина отнеслась без всякой радости.

— Ну какой он мне муж? Старик уже! Ему первым делом хозяйка нужна, а я хозяйка плохая…

— Ты не виляй! — прикрикнул Морщицын. — Говори прямо: не хочу устраивать свою жизнь, а хочу сидеть на отцовской шее! Так, что ли? Другая бы отцу по гроб жизни была благодарна, а эта, видите ли, финтит! Да такого мужа, как Антон Федотович, умные женщины с руками бы оторвали!

— Ну и пусть отрывают! — в запальчивости бросила Агриппина. Потом помолчала и, всхлипнув, добавила: — Господи! Хоть бы уехать отсюда…

— Уехать? — удивился Морщицын. — Интересно, куда ты поедешь?

— Да куда глаза глядят… Уж себя-то одну как-нибудь прокормлю!

— Уезжай! — крикнул Морщицын. — Посмотрю, куда ты без специальности сунешься! Кому ты такая нужна? Только романы про сыщиков читать можешь! Хотя судомойкой или санитаркой в больницу и без всякой специальности примут. Только не забывай, голубушка, и про меня. По закону я от тебя в любую минуту судом алименты могу потребовать!..

От одной мысли, что ей придется возиться с тысячей грязных тарелок или убирать больничные палаты, Агриппина сразу же притихла и, когда Карзинов вторично попросил ее руки, ответила согласием.

Вскоре соседка Морщицыных получила ответ из церковного управления и вместе с ответом перевод на весьма приличную сумму.

Получив обусловленный за составление ходатайства гонорар, Морщицын рассказал об этом Карзинову.

— Учитесь, молодой человек! — торжественно восклицал старик. — Учитесь и вникайте в существо дела: в каждом своем поступке должно исходить из одной существенной истины: все на свете может принести пользу, если идти в ногу с эпохой, то есть учитывая каждодневно ситуацию и всяческие приметы времени. Напиши я протоиерею слезницу обычного типа, какую писали верующие в доатомный период, процитируй хоть все Евангелие и Библию — ничего бы и не получилось; ну, подкинул бы, на худой конец, полсотни, и все. А тут — решающее звено совсем не бог, не Евангелие, не святые. Тут главное — это конфликт церкви с жизнью. Пошатнулись дела религиозные, бьет их наука, к тому же безбожники почесываться стали. Вот и представьте, что в такой серьезный момент в газетах появляется письмо, как пьяница священник жизнь молодой советской женщины загубил. И подпись: бывшая матушка, имярек! Представляете, какая тут заваруха начнется? Да чтобы такое дело погасить, никаких денег не жалко. Понимэ?