Возлюби ближнего! - [24]
— Да вы знаете, что это за девчонка? — продолжала она свой монолог. — Да случись со мной что-нибудь подобное — я бы ради нее сама не знаю что бы сделала! Вот прикажи она мне прыгнуть на раскаленную сковородку, и я бы прыгнула. И поджарюсь даже без капельки масла. Вот на что я ради нее способна!
Высказав свой восторг, скумбрия перешла уже на более понятный и деловой тон.
— Ваш плавник уже смотрел доктор, — сообщила она, — и сказал, что пуля задела только кожу.
А на причале людей становилось все больше. Я, конечно, не понимал, о чем они так оживленно говорили, но обратил внимание, что больше всего горячились два человека. Известная мне аквалангистка и какой-то кругленький человек, похожий на объевшегося муксуна. Это и был тот самый человек, который стрелял в меня и накидывал сетку.
Ах, как мне хотелось понять, о чем сейчас так разгоряченно кричала моя аквалангистка этому кривоногому негодяю. После нескольких неудачных попыток ему все же удалось прорваться ко мне, и даже снова связать мои плавники. Но в эту секунду пошли в наступление друзья моей аквалангистки. В результате одной такой схватки толстобрюхий лежал на спине, связанный той самой длинной цепью, которой он намеревался связать меня.
— Ай какая девчонка, ай какая умница! — не унималась скумбрия. — Я уж не знаю, кто тут кем кому приходится, — закончила она свою речь, — но одно ясно, что, не будь этой самой аквалангистки, вам бы, голубчик, пришлось бы ничуть не лучше той акулы, которую, кстати сказать, еще даже не начали потрошить!
Ничто так не способствует расширению кругозора и получению новых знаний, как длительное путешествие.
Так говорили мой дед и отец, так повторяю вслед за ними и я, на чью долю выпало испробовать не только пресную влагу многих рек, но и крепко посоленную воду Черного моря.
К концу своего путешествия из Атлантики в Средиземное море я уже великолепно понимал хриплую скороговорку морских ежей и невнятный шепот медуз.
В спокойную, безветренную погоду, после хорошего завтрака меня чаще, чем прежде, тянуло к солнцу. А уж это, как знал я с детства, самый точный признак дельфиньего возмужания.
После схватки с акулой и знакомства с людьми прошло уже достаточно много времени, но чем дальше я уплывал от места поединка, тем чаще вспоминал об этом знаменательном дне.
Плавая в прибрежных водах, я почему-то ждал, что обязательно встречу свою знакомую аквалангистку.
С точки зрения дельфина, постоянное пребывание в воде — нормальное состояние каждого живого существа. «Так почему бы, — думал я тогда, — этой самой аквалангистке не быть сейчас где-то поблизости от меня?»
И я снова и снова возвращался в Атлантику. Осознав наконец всю бесполезность моих поисков, я решил побывать в Средиземном море, а уже оттуда двинуться проведать мать и отца.
Но и тут, минуя причудливые изгибы Дарданелл, я ловил себя на том, что продолжаю думать о своей аквалангистке.
Особенно мне запомнился ее голос — веселый и немного резковатый, как у беззаботных марокканских сардинок. И хотя доносились до меня голоса очень даже похожие, но, всмотревшись в лица их обладательниц, я сразу же убеждался, что это не она. И тут я в тысячный раз говорил самому себе, что, пока я не научусь понимать язык людей, до тех пор поиски мои обречены на неудачу.
В Средиземном море я расспрашивал всех мало-мальски осведомленных дельфинов, не знают ли они кого-нибудь, кто мог бы научить меня хотя бы немного понимать человеческую речь.
Почти все советовали мне обратиться к одному ученому кашалоту.
Этого кашалота я отыскал быстро. Посчитав меня за любопытствующего невежду, он долго плел всякую ерунду, не поинтересовавшись даже, зачем, собственно, я к нему приплыл. Я сразу понял, с кем имею дело. Этот кашалот, на поверку, оказался диким хвастуном и воображалой.
К ученым он себя причислял на том основании, что когда-то проглотил натощак плавучую культбазу вместе с библиотекой, в которой насчитывалось полторы тысячи книг.
Книги, по словам кашалота, были на редкость ценные и все очень аппетитные, в матерчатых вкусных переплетах.
На этом основании он объявил себя самым начитанным морским животным. Однако, судя по его разговору, проглоченная библиотека состояла сплошь из кулинарных книг. Я понял это сразу, как только он пустился в длинные рассуждения о пирогах с грибами и курином ризото в соусе а-ля миньер…
Я долго смеялся, вспоминая важность, с какой принял меня этот хвастун, и тут же поклялся никогда не обращаться за советом к кашалотам, если среди них объявится даже такой, который проглотил целое научно-исследовательское судно.
Впрочем, через каких-нибудь полгода случай снова свел меня с этим непревзойденным болтуном.
На этот раз к титулу «ученого» он прибавил звание «первого в море музыковеда».
— Вы знаете, что у меня в животе? — приставал он к безмозглым вьюнам.
Оробевшие вьюны, готовые по привычке пресмыкаться даже перед кильками, почтительно застывали на месте, услышав, что в животе его находится только что проглоченный духовой оркестр в полном составе, с пюпитрами и нотами самых популярных мелодий.
Юмористические рассказы и фельетоны нашей землячки Елены Цугулиевой известны широкому кругу читателей. Многие из них печатались в журнале «Крокодил», где долгое время работала Е. Цугулиева, и выходили в разных ее сборниках. В рассказах высмеиваются такие пороки и пережитки людей, как ложь, бюрократизм, хамство в любых его проявлениях, фальшь, которая порой проскальзывает во взаимоотношениях людей, и другие.
«Золотая свинья» — книга памфлетов и рассказов, которые в острой гротесковой форме обличают капиталистический мир, мир толстосумов и политиканов, убежденных в том, что именно они «направляют развитие истории». Им противостоит трудовой народ, борющийся за мир и за свои права. С помощью народной смекалки срываются хитрые замыслы политических спекулянтов и их боссов.
Фред Лоринг очень любил свой револьвер и никогда не забывал его дома… в отличие от других предметов из карманов джентльмена.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О.Генри (1862-1910) - псевдоним Вильяма Сиднея Портера, выдающегося американского новеллиста, прославившегося блестящими юмористическими рассказами. За свою недолгую творческую жизнь он написал около 280 рассказов, не считая фельетонов и различных маленьких произведений. Если чего и нет в книге "Короли и капуста", так только королей и капусты. Но автор утешает нас тем, что вместо королей у него президенты, а вместо капусты - пальмы.
Патер Ярич долго не мог сочинить проповедь, обличающую недостойное поведение баронессы Ольги фон Габберехт…