Возлюби ближнего! - [152]
Я счел благоразумным воздержаться от ответа.
— Я ведь тебя тоже любила, — призналась она с пятнадцатилетним опозданием. — Помнишь, как ты ангиной заболел, а я по два раза шалфей заваривала? Лимоны с рынка приносила… Забыл?
— Забыл, — чистосердечно признался я. — Где уж тут все помнить. Болезней много, я один. Хотя не отрицаю, заварка шалфея, да еще по два раза в день, поступок самоотверженный и благородный. Только бывают, говорят, и более незабываемые проявления любви.
Не заметив иронии, она сочла нужным привести еще одно, на этот раз более весомое доказательство:
— Если хочешь знать, то я могла бы тогда уйти от тебя на целую неделю раньше. Мы уже с тем, моим куплетистом, обо всем уговорились… И он требовал. А я все-таки не ушла… Все ждала, пока ты после ангины окрепнешь.
Она даже прослезилась, вспомнив о своем гуманном поступке.
Я рассмеялся.
— И это все? — весело спросил я.
— Нет, — ответила она, осторожно прикладывая платок к глазам, — главное доказательство, что после долгой разлуки мы наконец снова вместе. А со мной тебе никакая опасность не страшна. Как-никак я на четыре года старше тебя.
— На семь, — спокойно поправил я.
— Ну, пусть на семь. Это тоже не страшно, теперь это модно. Если женщина солиднее мужчины — ему уж бояться нечего. Не уйдет.
Я молча кивнул головой.
— Значит, так, — засуетилась она, сбитая с толку моей терпимостью. — О своей невесте ты не беспокойся. Все разговоры я беру на себя. Сиди спокойно и жди результата. Адрес ее я достала… А зарегистрируемся в загсе — в будущий понедельник. Во Дворец бракосочетания пусть ходят те, кто помоложе… Нам шумиха и показуха не нужны. И гостей тоже звать не будем… Куплю молока, джема, добавлю мороженого. Такой свадебный коктейль сообразим, что пальчики оближешь. — Она взглянула на часы. — Мне пора. Жди. Все будет в полном порядочке.
После ее ухода я сразу же позвонил будущему тестю и подробно рассказал о визите своей бывшей жены.
Моей невесты, Ниночки, в это время не было, она уехала в длительную командировку, и Максим Федотович (так звали будущего тестя) сказал, что это даже к лучшему. Пусть остается в неведении.
— Смех смехом, — предупредил я Максима Федотовича, — но эта страшная женщина того и гляди нагрянет к вам, так что будьте готовы. Постарайтесь довести до ее сознания всю абсурдность и безнадежность ее попыток.
— Не беспокойтесь, — успокоил меня Максим Федотович, — уж кто-кто, а я-то ее убедить сумею. Недаром у себя на заводе пятый год в списке лучших агитаторов числюсь! Все скажу, как надо, — заверил меня Максим Федотович. — Она от тебя быстро отцепится. Веское задушевное слово, оно на человека лучше всякой милиции действует.
К великой радости, моя бывшая жена не появлялась.
Только через месяц она позвонила мне как-то по телефону и гордо сообщила, что «поскольку я отказываюсь от своего счастья», то с «сего числа она считает себя свободной и будет устраивать свою жизнь на базе полного взаимопонимания и взаимной выгоды».
Вот точно так, такими словами, словно речь шла о торговых контрактах двух государств.
Через день она позвонила вторично и добавила, что, «учитывая мою недальновидность, предоставляет мне дополнительно четверо суток, в течение которых я должен серьезно обдумать создавшуюся ситуацию и сообщить ей почтой до востребования о своем окончательном решении».
Самой собой разумеется, никакого письма я ей не послал.
Прошел еще месяц, Ниночка вернулась из командировки, и мы сразу же с вокзала отправились в загс. Дома мы застали Максима Федотовича. Он поздравил нас, усадил за стол, но сам был чем-то очень встревожен.
— Мне должен позвонить один человек, — смущенно сказал он.
Все выяснилось очень быстро. Этим «человеком» оказалась моя бывшая жена.
А началось это в тот день, когда она пришла к нему «открыть глаза» на мои отношения с его дочерью. С тех пор они стали встречаться довольно часто. А в конце месяца она категорически заявила, что считает своим прямым долгом, «невзирая на некоторую разницу в годах», во что бы то ни стало «избавить его от одинокого прозябания».
И что вы скажете! Избавила! Теперь она моя теща!
Господи! За что?!
ПОТЕРЯННЫЙ АППЕТИТ
Как всегда, Леонид Васильевич первым вошел в сто десятую столовую, поклонился официантке Кларе и, как всегда не получив ответа, крупным и четким шагом бывалого едока направился к своему излюбленному столику у стены, где на стене висела огромная доска:
Усевшись поудобнее, Леонид Васильевич принялся было сызнова разглядывать давно знакомые схемы, но вдруг услышал обращенный к нему вопрос:
— Вы позволите присесть за ваш столик?
— Пожалуйста, присаживайтесь, — ответил Леонид Васильевич. — Тут в часы «пик» без всякого разрешения на один стул четыре человека садятся!
Незнакомец сосредоточенно оглядел помещение и с горечью произнес:
— Неважная, видно, столовая…
— Смотря на чей вкус, — ответил Леонид Васильевич, — по-вашему — неважная, а по-моему — очень даже плохая.
— Тогда, простите за любопытство, — если столовая плохая, то зачем же вы сюда ходите?
— Все дело в привычке, — с оттенком некоторой грусти сказал Леонид Васильевич. — К тому же работаю я недалеко, и обслуживают здесь быстро…
