Возлюби ближнего! - [103]

Там, где еще недавно висел приказ об увольнении Будринцева, наколот новый лист бумаги. Из него явствует, что во изменение предыдущего приказа Будринцев восстанавливается на работе в прежней должности с прежним окладом.

На лице Будринцева, усталом и пожелтевшем, некое подобие улыбки. Уж кто-кто, а он-то понимает, что насильно мил не будешь и в обстановке общей неприязни он все равно работать не сможет. Так не лучше ли, не дожидаясь неизбежных конфликтов, уйти самому, пока не поздно?!

А тут еще нежданно-негаданно из дальней поездки вернулся дружок — организатор скользящего ансамбля «Играем и поем».

— Ты случайно в отпуск не собираешься? — как-то очень уж заинтересованно полюбопытствовал джазприятель.

— Собираюсь, а что?

— Да так, халтурка одна подворачивается. Ансамблик организую для бульбульской филармонии. Гарантия — шестьдесят концертов за пять недель. И инструменталистов набрал, а вот с вокальным номером не повезло. Все певицы в расхвате, одна было согласилась, да муж ревнивый, не пускает. Если хочешь, давай решайся.

— Да я ведь не профессионал, больше свое пою, ну и кое-какую цыганщину…

— Как раз в самую точку, — обрадовался джазприятель. — Ставку мы тебе проведем приличную. Дадим два отделения. В первом — твои сочинения, во втором — старинные романсы. Приходи сегодня ко мне с гитарой — послушаем.

В тот же вечер, прослушав Будринцева, джазприятель долго вздыхал, потом попросил повторить «Калитку» и, снова повздыхав, сказал:

— Ладно, сойдет. Нажимай больше на чувства и чаще скобли струны. Голос у тебя, правда, жиденький, козлетонишь к тому же, ну да ничего — мы к твоей гитаре ударника с саксофоном добавим. Заглушим где надо. Не забудь только концовку погромче выкрикивать. Сам знаешь — современный стиль.

— А может, еще порепетировать? — спросил Будринцев.

— Не поможет, — печально сказал джазприятель. — Дилетант. Но теперь и профессионалы стараются петь как любители. Болезнь века… А советик я тебе еще дам такой — пой чуточку в нос и некоторые буквы не выговаривай. Вполне сойдешь за иностранца русского происхождения. Мы тебя и объявлять так будем! Шансонье Серж Будринцев!

Будринцев подписал договор. Окончательно убедившись в солидности сделанного ему предложения, он снова посетил Юрия Матвеевича Чарского.

— Когда же на работу выйти намереваетесь? — не глядя на Будринцева, спросил Юрий Матвеевич.

— Никогда, — спокойно ответил Будринцев. — Я заявление вам принес. Прошу уволить по собственному желанию.

Весть о самоувольнении Будринцева облетела институт со скоростью света.

И снова то тут, то там возникал оживленный разговор.

— Вы слышали, Будринцев-то наш — заявление подал! Уволить просит! По собственному желанию!

— Слава богу, избавились!

— И кажется, навсегда!

Все дела, связанные с получением тарифной ставки, джазприятель взял на себя. От Будринцева потребовалась только справка об активном и успешном участии в художественной самодеятельности. Справку эту он получил без изнурительного напряжения все от того же зава культмассовым сектором, пообещав выступить в смотровом концерте.

Оставалось зарегистрироваться с Надей. Будринцев позвонил ей на работу и сказал, что ждет ее сегодня к двум часам в загсе.

— А почему обязательно сегодня? — удивленно спросила Надя, как будто не она сама торопила жениха с оформлением брака.

— Завтра я уезжаю, — начиная раздражаться, объяснил Будринцев.

— А когда приедешь?

— Через полтора месяца. А то и через два.

— Вот и хорошо, — обрадованно закудахтала Надя. — К тому времени я все и решу…

— Что? — крикнул разъяренный Будринцев. — Опять?..

Разговор становился явно не телефонным, и Будринцев решил продолжить его с глазу на глаз.

Придя в тот же вечер к Наде, Будринцев увидел за столом узкогрудого мужчину неопределенного возраста с выбритой до зеркального блеска головой.

На вышитую васильками кремовую украинскую рубашку нового Надиного гостя широким веером ниспадала неестественная черно-синяя борода. Говорил бородач жирным, переливчатым басом, усиленно напирая на букву «о».

Еще в прихожей Надя торжественно объявила Будринцеву, что у нее в гостях новый знакомый, очень знаменитый деятель науки.

— Тот самый Никита Брукс! — с еще большей гордостью уточнила Надя. — Известный психотелепат! Угадывает мысли на расстоянии! Он сказал, что при моих незаурядных парапрациентных данных я могу стать мировым медиумом, он даже берется научить меня читать книги с завязанными глазами и на ощупь различать всякие цвета!

Во время чаепития Будринцев начал было рассказ про удивительного льва, который, по газетным сведениям, вступил в драку с другим львом, чтобы спасти дрессировщика, однако Брукс не поддержал разговора. Он только буркнул: «Не знаю, не видел» — и двумя руками принялся докрасна растирать свой голый череп.

— О ваших доблестях я осведомлен вполне достаточно, — пробасил Брукс, когда Надя ушла на кухню и они с Будринцевым остались наедине. — Малейшая попытка, дорогой товарищ, стать на моем пути или проделать то, что вы проделали с тем гражданином, вызовет с моей стороны немедленные действия и повлечет для вас крайне болезненные последствия!