Возлюби ближнего - [8]

Подошел Сергеев и нагнувшись над Иисусом. Проговорил улыбаясь: - Чмо, свои же зачморят.

Коззел, - проблеял он.

Иисусу уже было наплевать, что с ним будет, будут ли его еще бить, или оставят в покое. Внезапно ему пришла в голову очень простая мысль. Все мучения могут прекратиться, прекратиться одним махом. Он сам удивился, как ему стало легко после этого. Господи, как это он раньше не додумался. Один миг - и весь этот кошмар летит в тартарары. Надо только дождаться ночи, надо только дождаться, когда все улягутся. Остаток вечера он просто улыбался сам себе, не видя никого кругом.

Вот наконец и закончился сон-тренаж.

Повозившись, посмеявшись, уснули пришедшие с наряда. Иисус начал тихонько подниматься с кровати, стараясь не скрипеть пружинами, чтобы никого не разбудить. Вот оно, вот он, сейчас. Автомат лежит там, где он его оставил с вечера на табуретке, а вот и полный магазин в подсумке.

Иисус дрожал и ни как не мог попасть в гнездо автомата магазином и защелкнуть его. Ему все-таки кое как удалось справился с дрожью. Щелчок прозвучал оглушительно, настолько, что, казалось, сейчас проснется вся палатка. Иисус уже потянул затвор на себя, но в спешке забыл снять флажок. Автомат неожиданно повело вправо. И он еще успел почувствовать удар чем-то тяжелым в шею. А потом все померкло, и память унесла Иисуса в другое место.

Очнулся он от холода, волосы его были мокрыми, тельник тоже надо было выжимать. А напротив с пустым ведром стоял Бугай с сигаретой в зубах.

- Что, сынок? - лицо его исказила странная улыбка, но глаза смотрели серьезно и не улыбались, - захотел пораньше дембельнуть кое-кого, да и сам дембельнуться? Глупо. Не может быть так плохо в жизни, что бы не было еще хуже. К тому же, все проходит.

Подумай над этим. Так стоит ли из-за 1,5 лет портить себе жизнь. Ведь главное - жить, правда? - почему-то спросил он. - Может лучше как дружок твой, согнуться, что бы потом больнее ударить, когда придет твое время. А? Подумай? А сейчас, если остыл, отправляйся спать. С завтрашнего дня вы ходите на охоту вместе со всеми. - И совсем не к месту добавил: - Автомат вначале снимают с предохранителя, а затем уже перезаряжают. А так ты пол-палатки перебудить мог. Ну, давай, чеши отсюда.

Сам Бугай еще оставался какое-то время на кухне и курил сигарету за сигаретой, вглядываясь в ночь, и что-то видя в ней.

Утром Кент зачитал наряд с 15 до 23. Поздравил молодых с началом выхода на самостоятельное дежурство. Иисус услышал свою фамилию вместе с фамилией Бугая. Они должны были тащить службу вместе. Эту ночь Иисус совсем плохо спал, и вообще чувствовал себя совсем неважно. Вчерашнее произошедствие ночью вспоминалось ему как какой-то кошмар. Фильм ужасов. И он вообще почти не верил, что это было все с ним. Солнце светило так ярко и жить хотелось так сильно, что он с удивлением думал, а что же с ним такое было вчера. Помутнение или просветление.

В 14-00 Иисус стоял на разводе. Впереди обзор закрывала широкая спина Бугая. Кент проверил еще раз оружие у молодых и буднично сказал :

- Ну все, пошли, за молодыми присматривать, - и погрозил кому-то указательным пальцем.

До небольшого окопчика, в котором они должны были нести дежурство, шли минут 15. Двое солдат встали им навстречу с радостными лицами. Все-таки сидеть под палящим солнцем в окопе - не самое лучшее занятие. Поздоровавшись с Бугаем и Иисусом, обратились к Бугаю.

- Вон за тем клыком что-то время от времени поблескивает на солнце. Посматривай, - проговорил маленький чернявый солдатик. А второй добавил, кивнув на Бугая, но обращаясь к Иисусу:

- Повезло тебе.

- Ладно, валите отсюда, - довольно грубо подвел итог Бугай.

Вот они и остались вдвоем.

Бугай разделся, снял солдатские ботинки и одел легкие тапочки.

Остался только в штанах, подставил свое крепкое мускулистое тело солнечным лучам. Иисус же, как сидел в форме, так и остался в ней же, не осмеливаясь даже расстегнуть ворот х/б. Они молчали, и каждый думал о своем, но замкнутое пространство требует общения.

- О чем думаешь? - почти неожиданно спросил Бугай.

- А? - вопрос застал Иисуса врасплох. - Так, ни о чем, - ответил он смущенно.

- Я смотрю, здорово тебя отделали Кот с Сергеевым, -сквозь ухмылку произнес Бугай. - И за что?

- Да ни за что, - произнес Иисус, которому было лень думать об этом. Наконец-то, за последние несколько дней, он может спокойно посидеть, и никто его не трогает.

- Это ты Кенту расскажи, или особисту, если он конечно успеет приехать раньше, чем тебя забьют до смерти, - Бугай прищурился, а голос его стал жестче. - Не хочешь рассказывать, твое дело. Давай еще о чем-нибудь поговорим? Нам здесь еще торчать Бог знает сколько и любоваться друг другом. А у тебя харя, как у покойника, никакого удовольствия разглядывать твои боевые шрамы.

Очень не хотелось Иисусу вновь погружаться в воспоминания, даже воспоминания, казалось, приносили физическую боль. Но вначале нехотя, а затем все более красочно и увлеченно он начал пересказ своей жизни после приезда на точку.

- А ствол зачем взял? - перебил его Бугай, - хотел попугать или...? вопрос остался висеть в воздухе.