Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля - [31]

Глас «народа» не пропадает втуне. Созданный Свердловым еще в июле, сразу после убийства Володарского (Моисея Марковича Гольдштейна — без образования, прибывшего вместе с Троцким в мае 1917 года, ставшего большевиком за два месяца до Октября, наркома по вопросам печати, пропаганды и агитации, главного редактора «Красной газеты») Верховный революционный трибунал, куда, кстати, вошли люди из его «собственной среды», как однажды неосторожно высказался Яков Михайлович, приступил к кровавой бойне. Тысячи несчастных, абсолютно чуждых политической борьбе людей гибли под дулами матросских маузеров только за то, что на их ладонях не было мозолей, и это давало повод заподозрить их в принадлежности к буржуазии, которую надлежало полностью уничтожить. Принцип был один: раз образован — к стенке!

В пучине взаимоистребления, когда жертвы, включая и невинных, становились привычными, люди, поднимавшие оружие друг на друга, не знали сомнений. Каждый из них выглядел в глазах другого врагом, а значит, и смерть с обеих сторон считалась делом простым. Мудро ли мы поступаем, когда с высоты сегодняшнего дня, своих понятий о гуманизме, судим прошлое, предъявляем ему строгий счет?

Не знаю. Однако согласитесь: нельзя делать небывшим то, что было. Сегодня по-иному воспринимаются и обстоятельства, связанные с расстрелом царя, его жены, пятерых детей и еще четверых из прислуги.

Долгое время в Екатеринбурге самой большой достопримечательностью был пустырь, где до 1977 года стоял оштукатуренный особняк богатого купца Ипатьева. Сегодня его можно увидеть только на ностальгических почтовых открытках. «Последнее местопребывание царской семьи» — написано под фотографией.

В Ипатьевском доме на улице, которая в царской России называлась Вознесенским проспектом, в ночь на 17 июля 1918 года был загублен в вихре Гражданской войны глава династии Романовых. В Екатеринбург, за несколько недель до расстрела были эвакуированы из Тобольска Николай II с семьей. Здесь они надеялись получить разрешение на эмиграцию из России.

Еще до недавнего времени спорили историки, кто же приказал расстрелять царскую семью и их прислугу, обезобразить до неузнаваемости и отвезти в ближайшую шахту.

Свидетелей кровавой акции было достаточно. Трагическая ночь детально документирована. Но дальнейшие следы терялись во мгле. Где-то в болотах вблизи города погребены трупы, которые искали молодые свердловчане, интенсивно занимавшиеся делом убийства царя, его жены, четырех дочерей и больного наследника трона царевича Алексея.

В городе, где умер последний русский царь, просыпается русская совесть.

«Не кажется ли вам, что факт убийства семьи Романовых используется сейчас для обвинения большевиков не просто не в гуманности, а в кровожадности, для создания ореола святости вокруг царской семьи?» — спрашивает корреспондент у Олега Платонова, автора книги «Цареубийцы» и многочисленных публикаций о расстреле в Екатеринбурге.

Действительно, у некоторых это вызывает недоумение. Во время английской революции был же казнен король Карл I, но одной из значительных исторических фигур Англии считается не обезглавленный король, а вождь английской революции Оливер Кромвель. А взять Великую французскую революцию? Вроде как ни один из казненных монархов к лику святых тоже не причислялся. Да нередко и сами монархи ради престола (и не только) убивали и детей соперника, и друг друга.

Ореол святости царской семьи имеет иной характер, считает О. Платонов, поскольку у нее естественная природа. Царь и его семья были для русских не просто людьми, а высшими выразителями российской государственности, державности. Ореол святости царской семьи — это ореол высокой идеи Святой Руси, величайшие духовно-нравственные ценности которой мы находим в православной этике, русской иконе, труде как добродетели, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели — в общем, в той структуре бытия, где духовно-нравственные ценности жизни преобладали над материальными, где целью жизни было не потребление, а преображение души. Злодейское убийство царской семьи рассматривается писателем как сознательное уничтожение тех начал, которые были и будут для русских людей всегда святы, хранятся вечно в родовом сознании, психологии народа и, быть может, закреплены в них генетически.

По мнению О. Платонова, до убийства (слово «казнь» здесь не подходит, ибо казнь совершается законно и по суду) царской семьи в России существовала большая вероятность установления конституционной монархии в том виде, в каком она существует в современной Англии или Японии. Во всяком случае, многие полагают, что не будь этого убийства, история России пошла бы иначе. Опросы населения показывают, что уже сегодня почти две трети наших соотечественников считают убийство царской семьи преступлением, которое нельзя оправдать. А две трети считают, что убийство спровоцировало Гражданскую войну, разрушило мораль. Как реальные политики, продолжает интервью автор «Цареубийц», тогдашние руководители Совнаркома и ВЦИК понимали, что их власть не носила законного характера, а была захвачена путем военного переворота, причем при условии довести страну до Учредительного собрания. Ведь недаром вплоть до начала 1918 года их правительство называлось Временным рабоче-крестьянским правительством. Первое заседание Учредительного собрания показало, что большевиков поддерживало не больше четверти населения, и тогда собрание было разогнано, а прилагательное «временное» исчезло из названия большевистского правительства. Вот тогда и встал вопрос об убийстве последних законных представителей государственной власти, и недаром первым был убит Михаил Романов, так как он отрекался от престола временно, до решения Учредительного собрания, и поэтому мог законно претендовать на власть. Следовательно, убийство царской семьи было организовано и исполнено людьми, патологически ненавидевшими Россию, ее святыни, считавшими, что русский народ живет не так, как надо жить, теми самыми, которые потом разрушали русские церкви, жгли русские иконы и книги.