Вожди белых армий - [15]

Этим же днем добровольцы выбили красных из станицы Кагальницкой. А большой бой они дали в пушкински ясный, слегка морозный день 6 марта у крупного села Лежанка уже в Ставропольской губернии. Атаковать Офицерский полк пошел в авангарде. Старые и молодые полковники шагали взводными. Впереди всех — 39-летний полковник Н.С. Тимановский, прозванный Железным Степанычем, как всегда в атаке, с трубкой в зубах. Под заломленной черной папахой — очечки на круглых неподвижных глазах, выбритые углом усы: печатает широким шагом, хотя семнадцатью старыми ранами перебито тело. Одну из рот ведет сухой, крепкий А.П.Кутепов, черная фуражка на затылке, смоляные усищи и бородка вздрагивают — отрывисто командует молодежи, те развеселились будто на балу… Проносится на коне к головному отряду С.Л.Марков, матерком разнося кого-то…

Глухой высокий разрыв шрапнели! Офицеры, не останавливаясь, разворачиваются. Без выстрела (патронов мало!) в полный рост идут на начавшийся пулеметный огонь. Цепи скрываются за косогором. На НП к Деникину подходит Алексеев. Вдвоем они выскакивают вперед для лучшего обзора. С пригорка видно, что село опоясано окопами, от церкви лупит красная батарея, винтовки и пулеметы секут наступающих. Те залегают перед незамерзающей речкой… И сразу вправо, в обход зашагал Корниловский полк. Там взметывается трехцветное знамя — под ним с конниками летит Корнилов! Юнкера с другой стороны выскакивают под сплошные пулеметы и ставят орудия. Ударяют по окопам… Залегший Офицерский не выдерживает ожидания, полк поднимается и стеной бросается через ледяную речку вброд. Справа летят корниловцы. Они и офицеры несутся на окопы, экономя патроны, чтобы бить штыком…

Когда Алексеев с Деникиным заходят в село, улицы завалены трупами, а на околице дружный треск выстрелов — расстреливают большевиков. Еще в январе Корнилов добровольцам сказал:

— Вы скоро будете посланы в бой. В этих боях вам придется быть беспощадными. Мы не можем брать пленных, и я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!

Кто-то спросил:

— А если не удастся победить? Корнилов ответил:

— Если не удастся, мы покажем, как должна умирать русская армия. Этот поход был прозван Ледяным не только из-за бросков через студеные реки, как началось под Лежанкой, не только из-за пронизывающих норд-остов, сопровождавших армию, а и по ожесточению сердец, за всю стужу дорог с отчаянными сражениями насмерть, от чего леденит человечью кровь. Один из участников этого похода в эмиграции в сборнике "В память 1-го Кубанского похода" подведет итоги:

"80 дней маршей, из коих 44 боя, 1050 верст пройденного пути… около 500 убитых, 1500 раненых… Зажгли ли мы тот светоч, о котором говорил ген. Алексеев? Да, зажгли. Ибо, несмотря на значительные, часто искусственно создаваемые с разных сторон, препятствия, к нам отовсюду потянулись русские офицеры и добровольцы". 3 698 уцелевших в Ледяном бойцов получат медаль «первопоходников» — на Георгиевской ленте серебряный терновый венец, пронзенный мечом.

13 марта 1918 года при штурме Екатеринодара погиб Л.Г.Корнилов. Верховный руководитель армии Алексеев обратился к новому ее командующему генералу Деникину:

— Ну, Антон Иванович, принимайте тяжелое наследство. Помогай вам Бог!

В мае 1918 года Добровольческая армия остановилась на отдых в станице Егорлыкской. К этому времени ВЦИК и СНК РСФСР подписали Брестский мир с германским правительством. Спасая свою власть от немецкой военной угрозы, большевики отдали из России всю Прибалтику, значительные части Украины и Белоруссии. Эта их акция окончательно ввергла страну в Гражданскую войну: масса людей возмутилась произволом красных властей. В свете всех этих новостей добровольцы подводили текущие итоги.

Лозунг "Великой, Единой, Неделимой России", на который особенно упирали добровольческие вожди после распада триумвирата с Калединым, и непредрешенчество начали раздражать как казаков, так и некоторые офицерские круги. «Неделимая» же Россия не устраивала донцов, кубанцев, которые никогда не уставали грезить о восстановлении Вольного Дона и Запорожской Сечи. Непредрешенчество волновало сильно поправевшую часть добровольцев. Многие либерально настроенные, теперь столкнувшись в боях с фанатичными исповедниками большевизма, решили, что единство и величие России способна возродить лишь такая же крепкая идея монархизма, хотя, по своим старым симпатиям, указывали на монархию конституционную.

Не было общей идеологической точки зрения и у командования. Алексеев говорил:

Нормальным ходом событий Россия должна подойти к восстановлению монархии, конечно, с теми поправками, кои необходимы для облегчения гигантской работы по управлению для одного лица.

В то же время Михаил Васильевич считал, что монархические лозунги принять для армии нельзя:

— Вопрос этот недостаточно еще назрел в умах всего русского народа, и предварительное объявление лозунга может лишь затруднить выполнение широких государственных задач. Алексеевскую точку зрения антицаристски поддерживали генералы Романовский, Марков. Их единомышленником был и Деникин. Он собрал в станичном правлении Егорлыкской начальников вплоть до взводных и заявил в своей речи: