Вождь и призрак - [70]

— Да, было такое впечатление, что взорвалась бомба…

— Очевидно, взорвался его самолет, — решил Линдсей. — А кто пошел встречать фюрера на аэродроме?

— Мартин Борман.

— Коричневая тень… Он всегда рядом с хозяином и приобрел неограниченную власть «по приказу фюрера». Только человек, обладающий подобной властью, мог провернуть такой фокус.

— Значит, по-твоему, самолет потерпел аварию? — спросила Криста.

— А какая была в тот день погода?

— Жуткая. Сплошной туман, даже верхушек деревьев не было видно. Но нам сказали, что самолет приземлился на другом аэродроме.

— Я сам летчик, и я видел туман в Волчьем Логове. Приземлиться в такую погодку равносильно самоубийству…

— Фюреру всегда не терпелось как можно скорее добраться до места. Наверно, он принялся руководить пилотом.

— Ты понимаешь, что это означает, если мы с тобой правы? Борман пошлет за нами целое войско, лишь бы стереть нас с лица земли! Мы с тобой слишком много знаем, чтобы остаться в живых.

Глава 22

Наступил решающий день: понедельник. День встречи с Пако. Ночь Криста и Линдсей провели на чердаке, чтобы, если вдруг нагрянут эсэсовцы, у Хельги не было неприятностей.

— Какое серое утро! Ты только посмотри в окно! — воскликнула Криста.

Она отодвинула занавеску, закрывавшую маленькое слуховое окошко под самой крышей. Линдсей подошел и тоже выглянул на улицу. Совсем рядом, над крышей, высились два гигантских купола: когда-то золотистые, а теперь позеленевшие, покрытые ярь-медянкой. Криста указала на них рукой.

— Это и есть собор Божьей Матери.

— Довольно близко. Насколько я помню, на карте, которую я изучал в Лондоне, перед собором изображалась большая площадь. Как, по-твоему, в одиннадцать утра на ней бывает много народу?

— Да нет, в основном это домохозяйки, которые ходят по магазинам в поисках продуктов. Если в какой-нибудь магазин что-нибудь завезут, площадь моментально опустеет. На этот раз мы пойдем вместе, да? Ты ведь будешь в штатском…

— Хорошо.

Зря они так договорились: вполне вероятно, на площади окажутся патрули, которые будут искать мужчину и девушку… Однако Линдсей понимал, что Кристе необходимо чувствовать его поддержку. Вдобавок он не имел ни малейшего понятия о том, как Пако собирается увести их с площади. Если придется уезжать на машине, надо будет моментально в нее запрыгнуть, нельзя терять ни секунды!

К половине одиннадцатого они съели скудный завтрак, который им подала Хельга (однако постарались восполнить это двумя чашками кофе, который подарил тете Хельге сержант Берг).

— Я смотрю, вы без дела не сидите, — заметил Линдсей.

Он сказал это потому, что, пока они спали, Хельга расстелила на столе эсэсовскую форму и разрезала ее портновскими ножницами на мелкие кусочки, чтобы сжечь в печке. Металлические пуговицы она аккуратно срезала и положила в маленький мешочек.

— Я спущу их в канализационный люк в трех километрах отсюда, — пояснила тетя.

Возле печки стоял старый деревянный стул, на котором лежал большой топор. Хельга указала Линдсею на этот стул.

— Вот, хочу разрубить его на дрова: вместе с деревом тряпки будут лучше гореть. А когда пепел остынет, я положу его в другой мешочек и брошу в мусорный бак, тоже как можно дальше отсюда.

Хельга дала Линдсею на выбор несколько поношенных пиджаков, брюк и пальто. Он быстро примерил всю эту одежду. Брюки оказались впору, а пиджаки были тесноваты, да и рукава коротки.

— Ладно, ничего, — успокоила его Хельга. — Мы тут, в Германии, сейчас носим что придется. Главное — вас может выдать ваше лицо.

— Лицо?

— Да, вы слишком молоды, а значит, вас вполне могут принять за дезертира. — Хельга протянула Линдсею палку, на которую она опиралась, изображая перед Бергом хромую старуху. — Возьмите палку и ходите, прихрамывая, словно вас тяжело ранило на войне и вы уже неспособны сражаться, и вас списали из армии. Наверно, в Англии сейчас та же картина: улицы кишат калеками…

Линдсей не стал ее разочаровывать. В отличие от солдат вермахта британцы не попадали в жестокую советскую мясорубку, они не сражались с казаками, которые отсекали шашками запястья немцам, когда те поднимали руки, сдаваясь в плен.

Линдсей заглянул в зеркало и был поражен произошедшей с ним переменой. То, что он был блондином, существенно облегчало дело: благодаря светлым волосам он вполне мог сойти за арийца. Линдсей засунул за пояс пистолет; на всякий случай он не стал застегивать пиджак, а пальто застегнул только на одну пуговицу.

— Это вещи Курта? — тихо спросил он.

— Да. Берг знал про Курта, но закрыл на это глаза, сказал, что во время войны все вокруг посходили с ума. Неужели если простой англичанин вдруг повстречает простого немца, он будет его ненавидеть? Или немец англичанина? — Хельга выпрямилась. — Вот вы англичанин. Разве вы меня ненавидите?

— Бог мой, да как же это возможно?! После всего, что вы для меня сделали…

— Ладно, вам пора идти, а то вы опоздаете на свою встречу, — сурово сказала Хельга, прервав англичанина на полуслове.

Криста обняла Хельгу и, подхватив саквояж, выбежала из квартиры; глаза ее наполнились слезами. Линдсей тоже взял свои вещи и посмотрел на Хельгу, которая стиснула рукоятку топора и помахала им, веля англичанину уходить. Спускаясь на ощупь по загаженной лестнице, Линдсей услышал, как тетя Курта запирает дверь…