Вождь гверильясов - [11]

- Да, дорогая Лола, - сказал больной, по-видимому, отвечая на какой-то вопрос, - это был негодяй Райас. Измучив тебя своими низкими предложениями, он стал преследовать меня. Встреча наша произошла на поле битвы. Знаешь ли ты, что он собирался добить меня? Карамба! Я был уверен, что он сделает это. Он стоял надо мною, приставив мачете к моей груди. Я был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и не мог поднять руки, чтобы отразить его удар. Но по какой-то неизвестной мне причине удара не последовало. Вместо этого раздался выстрел... Несколько мгновений спустя я снова увидел его. Он держал в правой руке пистолет и пристально смотрел на меня. О, как это было страшно! Больше я ничего не знаю. Ведь я потерял сознание.

- Милый Калрос! Человек с пистолетом в правой руке был не Райас.

- Как? Не Райас? Не он? Не Рамон Райас? Это был Райас, Лола. Я видел его. Я разговаривал с ним. Я помню его угрозы. Он хотел заставить сказать ему... Какие тут сомнения! Разумеется, это был он.

- Да, он угрожал тебе. Это верно. Но человек, державший в правой руке пистолет, и он - два разных лица. Этот человек, которого я сначала приняла за врага, относится к нам дружественно.

- Кто же это? - спросил раненый с явным недоумением в голосе.

- Американец, приказавший перенести тебя в палатку.

- Который именно? Их было несколько подле меня. Может быть, тот, который перевязал мне рану?.. Он, по всей вероятности, доктор. Перевязка сделана очень искусно.

- Нет, это не он.

- Так кто же, Лола?

- Не заметил ли ты среди них офицера... молодого красивого офицера?

Мое сердце забилось от приятного волнения. С жадным любопытством впился я глазами в лицо раненого. Однако мне не удалось подметить на нем выражения ревности. Черты молодого харочо остались невозмутимо спокойными.

- Этот офицер, должно быть, очень храбр, - продолжала девушка. - Как ловко справился он с Райасом.

- Справился с Райасом? Что ты хочешь сказать этим, Лола?

- Видишь ли ты пятна крови на своей рубашке? Такие же пятна были у тебя на лице. Я смыла их. Сперва я думала, что это твоя кровь.

- А что же оказалось?

- Это свежая кровь, посмотри внимательно на свою рубашку. Пятна еще даже не потемнели. Нет, к счастью, это не твоя кровь, Калрос. Если бы ты потерял еще немного крови, ты бы умер. По крайней мере, так утверждает фельдшер.

- Карамба! Чья же это кровь?

- Дона Рамона.

- Неужели? Расскажи мне все, Лола.

- В то время, как он собирался пронзить тебя своим мачете, раздался выстрел. Помнишь? Выстрелил не Райас, а молодой американский офицер. Пуля была предназначена не тебе, а твоему врагу. Очевидно, она попала в цель. Рукоятка мачете, валявшегося подле тебя, была запачкана кровью. По всей вероятности, Рамон ранен. О Калрос, любимый брат мой! Если бы не этот храбрый американец, тебя не было бы уже в живых, и я осталась бы одна, без защитника.

"Брат Калрос!"

Точно тяжелый камень свалился с моего сердца. У меня было такое чувство, словно из него безболезненно вытащили стрелу, причинявшую мне мучительные страдания.

"Брат Калрос!"

Я больше не удивлялся стоическому хладнокровию, с которым молодой харочо выслушал все то, что говорила обо мне Лола.

"Нет, Лола Вергара! - мысленно воскликнул я. - Нет, прекрасная харочо! Пока я жив, ты никогда не останешься без защитника".

Давая такое обещание самому себе, я готов был броситься в палатку и повторить его вслух...

Глава IX

ДУРНЫЕ НАМЕРЕНИЯ

Подслушанный мною разговор, из которого выяснились истинные отношения, сущестовавшие между Калросом и Лолой, сразу излечили меня от зарождавшейся ревности. Эта ревность обещала стать со временем чрезвычайно мучительной.

Пробуждение ее доказывало, что я влюблен в Лолу. Впрочем, никаких доказательств тут не требовалось. Я знал это и так.

Да, я любил Лолу Вергара. Я полюбил ее с первого взгляда, с первой минуты - с той минуты, как на меня обратился ее грозный и негодующий взор и сквозь сжатые зубы вырвались жестокие слова, обвинявшие меня в убийстве. Разгневанная, бледная, взволнованная, она, показалась мне почти такой же очаровательной, как потом, когда я увидел ее улыбающейся.

Да, я видел улыбку на ее губах. Она улыбнулась, узнав, что Калросу не грозит смертельная опасность. Она улыбнулась, молчаливо благодаря меня за спасение брата. В этой улыбке было нечто большее, чем благодарность. И в сердце моем пробудилась надежда, а вместе с надеждой и ревность, становившаяся с каждым мгновением все сильнее и сильнее.

Надежда моя укрепилась, когда я услышал, что Лола назвала красивого харочо братом.

Мне сразу стало ясно, что отношения между молодыми людьми носят совсем иной характер, чем я предполагал, что сердце Лолы свободно, что к Калросу она испытывает лишь горячую родственную привязанность.

Неужели мне суждено завоевать ее любовь? Неужели меня ожидает такое счастье?

Несколько слов ее, подслушанных мною, наполнили меня радостью.

Я все еще не решался войти в палатку. Мне не хотелось прерывать разговор, принесший мне такое облегчение, и в то же время я страстно жаждал снова очутиться лицом к лицу с прекрасной мексиканкой.

Во всяком случае, заниматься дальше подслушиванием я не мог. Неблагородство этого стало для меня очевидно с той минуты, как мое сердце успокоилось и перестало нуждаться в каком-либо лекарстве.