Воздушный замок - [24]

— Кажется, Судьбе угодно, чтобы я наяву пережил все мои мечты! — прохрипел он.

До сих пор Абдулла полагал, будто продумал свой побег от Кабула Акбы, предусмотрев все детали, но теперь ему было ясно, что он и представить себе не мог, какой это кошмар — брести по слепящей жаре, когда пот заливает глаза, и каково это, когда песок загадочным образом проникает всюду, в том числе и в рот. К тому же в его мечтах ничего не говорилось о том, как трудно сверять путь по солнцу, если солнце находится прямо над головой. Крошечное пятнышко тени под ногами совсем не помогало определять направление. Абдулла был вынужден то и дело оборачиваться и проверять, ровная ли за ним остаётся цепочка следов. Это раздражало его, поскольку отнимало время.

В конце концов, Абдулле пришлось, невзирая на трату времени, остановиться и отдохнуть, присев в углублении между барханами, куда не доставало солнце. Чувствовал он себя по-прежнему куском мяса на Джамаловой жаровне. Он смочил салфетку в вине и прикрыл ею голову, глядя, как на его лучших одеждах остаются красные потёки. Абдулла уже давно уверился бы в том, что ему суждено вот-вот умереть, если бы не пророчество относительно Цветка-в-Ночи. Если Судьбе угодно, чтобы Цветок-в-Ночи вышла за него замуж, тогда ему, Абдулле, ничего не остаётся, кроме как остаться в живых — ведь он ещё не женился. Затем он подумал о том пророчестве, которое записал его отец. У пророчества могло быть несколько толкований. По правде говоря, не исключено, что оно уже сбылось: разве не вознёсся он выше всех жителей этой страны, взлетев на ковре-самолёте? Или пророчество всё-таки относилось к сорокафутовому колу?

Это соображение заставило Абдуллу подняться и зашагать дальше.

Днём стало ещё хуже. Абдулла был молод и силён, однако жизнь торговца коврами не предполагает долгих прогулок. У бедняги болело всё — от пяток до макушки, к тому же пальцы на ногах были сбиты до мяса. При этом один башмак немилосердно тёр в том месте, где был потайной карман для денег. Ноги у Абдуллы так устали, что еле двигались. Тем не менее, Абдулла твёрдо знал, что, покуда разбойники не начали его искать или не появилась колонна беговых верблюдов, нужно сделать так, чтобы между ним и оазисом оказался горизонт. А так как, сколько оставалось идти до горизонта, было непонятно, Абдулла всё ковылял и ковылял.

К вечеру на ногах его удерживала исключительно мысль о том, что завтра он увидит Цветок-в-Ночи. Это станет следующим желанием, которое должен исполнить джинн. Ещё Абдулла зарёкся пить вино и поклялся никогда в жизни не взглянуть ни на одну песчинку.

Когда спустилась ночь, он рухнул на бархан и уснул.

На рассвете зубы у Абдуллы стучали и он всерьёз тревожился, не отморозил ли себе чего-нибудь. Ночью в пустыне было не менее холодно, нежели днём — жарко. Однако Абдулла понимал, что бедам его скоро придёт конец. Он присел с той стороны бархана, где было потеплее, глядя в золотое зарево рассвета, и подкрепился остатками съестного и последними каплями ненавистного вина. Зубы у него перестали стучать, хотя во рту стоял такой дух, словно он принадлежал псу Джамала.

Ну вот. Сейчас всем бедам конец. Абдулла вытащил пробку из бутылки с джинном.

Наружу вырвался лиловый дым и сгустился в недружелюбные очертания джинна.

— Чему ты улыбаешься? — спросил голос, подобный вою ветра.

— Сегодняшнему желанию, о аметист среди джиннов, красотою оттенка превосходящий ирисы, — отвечал Абдулла, — Да освежится твоё дыхание ароматом фиалок. Я желаю, чтобы ты доставил меня к моей будущей невесте, к Цветку-в-Ночи.

— Да что ты говоришь? — Джинн сложил на груди дымные руки и повернулся вокруг своей оси, чтобы поглядеть во все стороны. К изумлению Абдуллы, нижняя часть джинна, уходящая в горлышко бутылки, скрутилась из-за этого движения, как штопор. — А где, собственно, находится эта девица? — раздражённо уточнил джинн, снова оказавшись лицом к Абдулле. — Никак не могу её найти.

— Некий ифрит похитил её из ночного сада во дворце Султана Занзибского. — объяснил Абдулла.

— Тогда всё ясно, — сказал джинн. — Я не могу исполнить это желание. На земле её нет.

— Значит, она наверняка в царстве джиннов, — разволновался Абдулла. — А ты, о князь среди джиннов, несомненно, знаешь это царство как свои пять пальцев!

— Твои слова являют меру твоего невежества, — заявил джинн. — Если джинн заключён в бутылку, все духовные уровни для него закрыты. Если твоя барышня где-то там, доставить тебя туда я не могу. Послушай моего совета — верни пробку на место и поспеши своей дорогой. С юга сюда движется довольно большой отряд всадников на верблюдах.

Абдулла так и взлетел на вершину бархана. И правда — к нему плавным танцующим галопом неслась цепочка верблюдов, которых он так боялся. На расстоянии они пока ещё казались серовато-синими тенями, однако уже по контурам этих теней Абдулла различил, что всадники вооружены до зубов.

— Видишь? — спросил джинн, выгнувшись так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Абдуллы. — Конечно, они могут тебя и не найти, но я в этом сомневаюсь. — Эта мысль явно доставляла ему удовольствие.