Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь - [101]

Итак, это было жульничество! И я должен был преподносить гражданам эту странную «унифицированную многопартийную систему» как сладкую конфетку? К счастью я был в группе, в которой остальные два ее члена также не имели большой радости, разъяснять политический трюк, идущий против шерсти. Понятие «от дома к дому и от двери к двери» мы выполнили отменно и быстро обработали нашу улицу. Мои симпатии к SED получили опасный удар.

Два года с осени 1949 и по осень 1951 годов имели в себе еще три значимых события. Я женился на сестре своего одноклассника. Без организованных занятий, т. е. только подготовившись на базе самообразования, я был допущен к экзаменам по специальности коммерческого служащего промышленности, который сдал с оценкой «отлично». Руководитель кадрового отдела АБУСа предложил мне продолжить образование в академии управления ГДР. Первые два события не нуждаются в дальнейшем описании, но вот академия управления, кузница кадров для номенклатуры ГДР, имела свои особенности.

Чтобы тебя приняли в академию управления, нужно сдать вступительный экзамен в областном управлении SED (никакого Национального фронта!!!). Будучи единственным кандидатом этого дня, я предстал перед экзаменационной комиссией. А кто же восседает на троне председателя? Окружной секретарь, секретарь округа Халле, Бернхард Кенен. Этот человек был моим классным руководителем в школе антифашистов лагеря 165, а перед 1933 годом — коммунистическим противником моего отца. Рядом с ним — его не менее несимпатичная супруга Фрида Кенен и еще 5 членов комиссии. Бернхард Кенен провел экзамен, не подав вида, что он меня знает.

Учения Маркса — Энгелса — Ленина — Сталина, приобретенные на курсах лагеря 165, были тогда еще свежи в моей памяти. И на каждый вопрос разных экзаменаторов, я давал удовлетворительный ответ. 5 членов комиссии с каждым моим ответом на вопрос становились все дружелюбнее и уже смотрели на меня, как на будущего лидера академии управления.

Берхард Кенен не задал ни одного вопроса, а лишь угрюмым выражением лица поддерживал своих коллег. А когда дело дошло до завершения, он сказал: «Для нас необразованный рабочий в десять раз дороже, чем морем воды отмытый интеллектуал.»

В этом он может быть был и прав, но эта рецензия уменьшила мои симпатии к определенно советскому социализму в Германии до ничтожности. Спустя много лет я был благодарен Бернхарду Кенену за то определение. С моей склонностью к упрямству я бы с трудом, но все же закончил бы академию управления. Но вот для приема в номенклатуру этого бы не хватило.

Осенью 1951 года я снова получил соблазнительное предложение. Коммерческий директор одного из относящихся к АБУСу предприятий из Магдебурга, предложил мне место управляющего отделом сбыта. Решение далось не легко, т. к. город Халле почти не был разрушен воздушными налетами англичан и американцев, в то время как центр Магдебурга на 90 % состоял из руин. Он напоминал мне Сталинград 1944 года. Но несмотря на это, я дал согласие. Положение руководителя отдела виделось мне трамплином к более высоким вершинам.

Чего я не знал, так того, что один служащий этого предприятия, уже 30 лет проработавший здесь (раньше работавший прокуристом), также метил на то место, которое предложили мне, и тем самым обеспечил мне своего рода партизанскую войну.

Глава 3.03 ВРАГ ПАРТИИ

Поперечные выстрелы старых сотрудников на профессиональной ниве не дали им никаких результатов. А взваливание дополнительной работы в качестве так называемых особых поручений для больших инвестируемых объектов, не привели меня также ни к какому смущению. Меня радовало и то, что я мог на новой работе оставлять свой индивидуальный отпечаток, если даже и приходилось работать по 60 и более часов в неделю. Злее моих противников, я еще никогда не видел.

Затем последовала первая фронтальная атака. Как-то ко мне обратился партийный секретарь предприятия: «Товарищ Фритцше, ты же во время войны был инструктором в школе бортрадистов? Твои знания сегодня опять понадобились. Для образования воздушной народной полиции нам нужны товарищи с соответствующими данными. Ты сможешь сделать офицерскую карьеру». Последнее мне уже было знакомо непосредственно после возвращения домой. А тут еще одна моя знакомая по школе в нашей деревне прибыла с новостью, что в их управление народной полиции соседнего города Айслейбэн требуется переводчик со званием не ниже старшего лейтенанта. Речь шла о крипо.[19] Но служить и работать там было совсем не моим пристрастием.

А товарищу партийному секретарю я ответил следующим (привожу практически дословно): «Три года при Гитлере я должен был носить униформу, шесть лет я носил похожую одежду в советских лагерях, а теперь я хотел бы носить только гражданскую одежду.»

Товарищ секретарь не согласился с таким моим заявлением, дав это понять поучительным шквалом слов. Однако я остался при своем мнении. Он же мне этого никогда не забыл. Почему? Будучи партийным функционером, он получил задание, привлечь для службы в пока что замаскированную под казарменную народную полицию, по крайней мере по одному коллеге для национальной народной армии.