Воздушный снайпер - [17]
Снова восьмерка поднимается в воздух. Ведущий находит немецкие корабли, и группа наших истребителей вновь обрушивает на них всю мощь своего бортового оружия. После второй атаки фашистский сторожевик потерял ход и накренился. Потоплены еще два катера охранения. А советские летчики, летая по кругу, продолжали посылать на палубу последнего корабля новые и новые порции горячего свинца... Домой возвратились только тогда, когда полностью израсходовали боезапас.
Четыре наших катера и шесть мотоботов беспрепятственно дошли до Ханко. Одной осенней ночи хватило им, чтобы покрыть расстояние в десятки миль. В базе они ошвартовались ранним утром 20 октября. Погода в тот день выдалась по-настоящему зимняя. Землю покрыл снег, появился лед. Полетов не намечалось, и Голубев с Васильевым направились в порт, чтобы обнять тех, кого они вчера, рискуя жизнью, прикрывали с воздуха.
Пристань жила разгрузкой. Мокрый снег ложился на трап, дощатый настил и скалистый грунт, быстро образуя твердую корку скользкого наста. Уставшие от беспрерывных боев, измученные качкой и долгой бессонницей, люди медленно и осторожно сходили на берег. Многие были ранены. Все шли молча, сосредоточенно глядя под ноги.
Вдруг от колонны отделился боец и бросился к Голубеву. Василий всматривался в глубоко запавшие глаза бойца, в его заросшее черной бородою лицо, но никак не мог понять, кто же это? Боец обнял лейтенанта, горячо заговорил:
- Здравствуй, Василий! Неужели не узнал?..
- Иван, жив?! - воскликнул лейтенант.
Только по голосу Голубев узнал летчика Творогова, верного боевого товарища, с которым сражался в начале войны под Нарвой и Ленинградом.
Он слышал: Творогов два месяца назад был направлен на Моонзундские острова для усиления авиационной группы. Потом рассказывали: сражаясь там, погиб смертью героя.
- Жив, жив, сам видишь! - произнес Творогов и поведал о последних боях, в которых участвовал.
Летчики сражались мужественно. Но ряды их быстро редели. Высадившись на острове Сааремаа, гитлеровцы с ходу начали наступление и вскоре подошли к самому аэродрому. Приказ командования гласил: исправные самолеты немедленно перегнать на тыловые точки.
Авиатехник Мальцев заканчивал ремонт истребителя, и Творогов не смог взлететь вместе с группой. Когда машину подготовили, вражеские автоматчики уже появились на окраине аэродрома. Надо было улетать вдвоем. Но как: на истребителе нет и крохотного уголка для второго человека. И все-таки "уголок" нашли: Мальцев кое-как втиснулся за бронеспинку сиденья летчика. Взлететь успели. Но тут мотор стал давать перебои, а вскоре и совсем заглох. Летчик с трудом дотянул до острова Хийумаа, где и посадил истребитель с убранным шасси. К счастью, Творогов и Мальцев не пострадали. Они присоединились к нашим бойцам и сражались с гитлеровцами в пехоте до эвакуации на Ханко.
- И Мальцев здесь. Вместе плыли, - сообщил Творогов.
Голубев был несказанно рад встрече с друзьями, тем более здесь, на полуострове, где каждый боец на счету.
- Переходите к нам в авиагруппу, - предложил Василий.
- Она еще существует? - обрадовался Творогов.
- Не только существует, но и крепко бьет врага. Летчик Творогов и авиатехник Мальцев влились в дружную семью авиаторов. Появился у них и свой самолет: его они собрали, отремонтировали, используя детали и элементы конструкции списанных, а также поврежденных в боях истребителей. Одним экипажем на Ханко стало больше.
В конце октября из Кронштадта на полуостров прибыли три тральщика и два катера. Это было большим событием, так как еще с августа к ханковцам не приходил ни один корабль. Изменилась ли временно к лучшему обстановка или корабли просто воспользовались ухудшением погоды - уже двое суток низкие облака плыли с запада на восток, цепляясь за скалы и сопки, посыпая мерзлую землю снегом, - гадать защитники Ханко не стали. Главное, пополнился скудный остаток боеприпасов и продовольствия. Этому радовались все - моряки и пехотинцы, авиаторы и артиллеристы.
А вот погода вызывала у летчиков тоску. Правда, они уже хорошо знали изменчивые повадки балтийской осени: после ненастья она вдруг быстро, случалось, одаривала солнечными, тихими днями. Поэтому и самолеты, и себя всегда держали в готовности к выполнению боевой задачи. Коротая время, собирались обычно в сухом, теплом блиндаже. Одни бренчали на гитаре, напевая песенку, другие, расположившись на нарах, вели задушевную беседу, третьи предпочитали вздремнуть, чтобы восстановить силы.
Нарушая установившуюся было тишину, в блиндаж спустился Бискуп. Он наравне со всеми летал на задания, имел на счету несколько лично сбитых самолетов врага. Свободное от боевой работы время он тоже стремился проводить вместе с личным составом: тихо подсаживался к кому-нибудь и затевал неторопливую беседу о Ленинграде, семьях или родителях, рассказывал об исключительно тяжелых боях под Москвой. На этот раз в блиндаже замполит появился с каким-то красноармейцем и прямо с порога громко объявил:
- Друзья, прошу всех ко мне, есть интересный разговор. Знакомьтесь, это корреспондент газеты "Красный Гангут". Он принес письмо-обращение гангутцев к защитникам Москвы. Надо его обсудить и подписать.
Аннотация издательства: Во время ночного налета на вражеский аэродром самолет Игната Федоровича Сацука был подбит, летчик смертельно ранен. Однако он делает еще один, четвертый по счету заход, штурман успевает точно сбросить оставшуюся под крылом бомбу. Тяжел был обратный путь. И все же Сацук огромным напряжением воли сумел дотянуть до своего аэродрома и приземлить машину. Он спас и самолет, и экипаж, хотя сам вскоре после посадки умер. Это лишь один эпизод из воспоминаний полковника А. Ф. Калиниченко. Правдиво и ярко рассказывает он о мужестве и боевом мастерстве экипажей полка морской авиации, которым командовал дважды Герой Советского Союза полковник В.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.