Воздушные замки. Соперники - [42]

— Тебя следовало бы оштрафовать за ложный вызов, но я не стану омрачать эту идиллию. Передай Шику привет, когда проснется!

Она ушла, кипя от негодования. Даже приехав, домой, все не могла успокоиться и, чтобы как-то разрядиться, дала весьма жесткое объявление в газету:

«Лулу и Жужу, массажистки с Востока, обладающие эротическими руками, принимают на дому. Обстановка — семейная. Для предпринимателей и японцев — скидка. Прием — круглосуточный».

Глава 12

Усилия Сан-Марино не пропали даром: Отавиу непрестанно думал о том, что он представляет опасность для окружающих, и постепенно эти неотвязные мысли стали приобретать маниакальный характер. Он стал искать способ, как изолировать себя от людей, но ничего не мог придумать, кроме железной решетки, которая теперь постоянно маячила перед его глазами.

— Я должен сидеть либо в психушке, либо в тюрьме, — твердил он одно и то же, пугая дочерей и Алекса.

Однажды с ним попытался откровенно поговорить Шику и прямо сказал ему, что надо не прятаться от возникшей проблемы, загоняя ее вглубь, а наоборот — искать причину тех приступов агрессии, которые так угнетали Отавиу.

— Напряги память, вспомни все свои ощущения накануне приступа, все подробности, даже кажущиеся тебе незначительными, а потом, если хочешь, мы их вместе проанализируем. Надо вычленить то, может быть, мимолетное движение души или памяти, которое побудило тебя к драке.

— Нет, я ничего не помню! Ничего такого... Да и Сан всему свидетель. А точнее — жертва... Если хочешь, спроси у него, как все было. Я взорвался ни с того ни с сего, абсолютно на пустом месте! Я опасен, Шику!

— А тебе не приходило в голову, что твой Сан... несколько искажает картину? Да чего там — просто говорит не всю правду!

— Ну, как ты мог о нем так плохо подумать? — возмутился Отавиу. — Я верю Сану, как самому себе! Хотя за себя-то я теперь и не могу ручаться, — добавил он печально.

— Ладно, ты не горюй, со временем все уляжется, утрясется. Давай сходим куда-нибудь вдвоем? Например, на футбол. Ты же любишь футбол!

— Нет, что ты! Идти на стадион, где полно народу? Чтобы, не дай Бог, устроить там какую-нибудь потасовку?!

— Но ты же будешь со мной, а я не позволю тебе хулиганить, — с улыбкой произнес Шику, но Отавиу в таком состоянии был не способен воспринимать юмор.

— Нет, я не должен себе этого позволять, — ответил он серьезно. — Потому что ты можешь стать следующей жертвой! Мое место — за решеткой...

Последнюю фразу Отавиу повторял часто, и все понимали ее только как образное выражение, а он при этом имел в виду самую настоящую тюремную решетку. Жить в постоянном страхе за каждый свой следующий шаг было ему невмоготу, и, чтобы покончить с этим раз и навсегда, Отавиу решил добровольно сесть в тюрьму.

Начальник полицейского участка, к которому Отавиу обратился со своей просьбой, был достаточно наслышан  о феноменальной истории этого человека и потому отнесся к нему с состраданием. «У бедняги окончательно помутился рассудок», — решил комиссар, терпеливо слушая тот бред, который нес Отавиу:

— Я преступник! Я избил моего брата Антониу Сан-Марино, уважаемого человека, баллотирующегося в сенаторы! Хотел убить его, и убил бы, наверное, если бы не потерял сознание! Вы должны изолировать меня от общества, посадить в тюрьму!

— Сажать людей в тюрьму — это компетенция суда, — вяло пояснял комиссар. — А мы только задерживаем тех, кто нарушил закон.

— Вот я и прошу: задержите меня, посадите за решетку!

— Но у нас нет для этого никаких оснований.

— Есть! Я хотел убить человека, нанес ему физическую травму,

— Возможно. Только сеньор Сан-Марино не заявлял на вас в полицию. Вероятно, он считает, что получил по физиономии за дело, — рискованно пошутил комиссар.

— Да нет же! — раздосадовался Отавиу. — Он не заявил только потому, что жалеет меня. Но ни он, ни кто-либо другой не осознают, насколько я опасен. Я не контролирую свои поступки и могу наброситься на человека в любой момент.

— Тогда вам следует обратиться к доктору, а не к нам.

— К сожалению, мой лечащий врач тоже легкомысленно относится к этой проблеме. Знаете, он еще так молод, у него нет достаточного врачебного опыта.

— Зато у меня огромный опыт общения с разного рода преступниками, я с уверенностью могу сказать, что вы к их числу не принадлежите.

— Да вы же ничего обо мне не знаете! Я, может, совершил даже не одно, а несколько преступлений, о чем и заявляю официально. А ваша обязанность — раскрыть эти преступления и запереть меня в тюрьме!

Комиссар подумал, что если поговорит с Отавиу еще минуту-другую, то и сам лишится рассудка. Поэтому произнес тоном, не допускающим возражения:

— Хорошо, считайте, что я принял к сведению ваше заявление и займусь расследованием. А вы пока идите домой. Вам не помешает немного отдохнуть.

— По-моему, вы не поняли самого главного: меня нельзя выпускать на свободу! — огорчился Отавиу. — Я способен совершить такое, о чем и сам не подозреваю.

— Господи! Ну что же мне с тобой делать? Честно признаюсь, ты меня утомил, приятель. Огромное количество народу мечтает убежать из тюрьмы, а ты, чудак, стремишься за решетку! Если ты не дурачишь меня осознанно, то, извини, это просто блажь. Я сейчас позвоню твоим дочерям, пусть они с тобой разбираются. А мне надо ловить настоящих преступников!