Воздушные замки. Путь к разгадке - [42]

— Отавиу! Ты здоров! — воскликнула она.

— Нет, я безумен, потому что нам с тобой просто необходимо безумие, — отвечал он.

И Гонсала с ним согласилась, и приникла к нему, и одарила таким безумным поцелуем, каким не целовала, наверное, никого и никогда.

Сан-Марино, пришедший в этот день навестить внука, с удивлением уставился на перепачканного помадой Отавиу.

— Неужели это твоя жена? — спросил тот, указывал на Гонсалу. — Я уведу ее у тебя.

Сан-Марино только стиснул зубы: этого шута и идиота он ненавидел так, что мог бы задушить его собственными руками, но приходилось его терпеть, и его, и его дурацкие шуточки.

Он кипел ненавистью, как вдруг у него мелькнула мысль:

Жулия! Пока этот дурак общается с Гонсалой, он выяснит отношения с Жулией. Она сейчас одна, я им никто не помешает. Выдавив из себя любезную улыбку, Сан-Марино простился и торопливо зашагал к машине.

Гонсала даже не посмотрела ему вслед.

— Я рада, что отношения наших молодых налаживаются, — сказала она, усалив возле себя Отавиу. — Не так-то просто притереться друг к другу, но мне кажется, Бетти сейчас довольна Арналду, он не задерживается на работе, торопится к жене и сыну, возится с малышом.

— Да, я думаю, что она довольна, — подтвердил Отавиу, вспомнив, как на днях Бетти навещала его с маленьким Шику, и к ним вдруг пришел Раул с кучей игрушек. Он снова объяснялся в любви Бетти. И она снова отшила его.

— Подумай обо мне и о моем браке, — звучал голос дочери в ушах Отавиу.

— Да, я думаю, она довольна, — повторил он.

Но сам он не был доволен выбором Бетти. Сердце его не лежало к Арналду. Неглупый. Красивый и бессердечный. Другое дело, Раул — отзывчивый, чувствительный, прячущий свое щедрое сердце за насмешкой и иронией. Когда же его Бетти поймет, что жить ей не с нарядами и не с удобствами, а  с человеком?

Гонсала между тем рассказывала ему об успехах своего салона. Дела пошли замечательно. Онейди и Флора работают, не покладая рук. Она улыбнулась про себя, вспомнив Патрисию. Вот уж кто не был приспособлен к работе, так это она. А сейчас она и вовсе не появлялась в салоне, прощебетав: «Такого мужика отхватила, девочки, такого мужика!»

— Я наслышан о ваших успехах от Алекса, — улыбнулся Отавиу. — Он так ревнует Онейди к работе, да и не только к работе, боится, что она познакомится с кем-нибудь, скажется их разница в возрасте, и она уйдет от него.

— Онейди — прелесть и, кроме своего Алекса, ни о ком не думает, — ответила Гонсала. — другое дело, что работы так много... — Она приостановилась, задумалась. — А почему бы и нет? Если получится, нужно подыскать работу в нашем салоне и Алексу.

— Это было бы самое лучшее, — согласился Отавиу. А Гонсала пристально смотрела на него: куда девался сумасшедший с сумасбродными выходками? Вот уже час они сидят и мирно беседуют, обсуждая свои и чужие проблемы.

Отавиу поймал ее взгляд и спохватился: кажется, пора что-то вычудить, а то его разжалуют из больных в здоровые.

Очевидно, в глазах его что-то мелькнуло, потому что Гонсала, посмотрев на него, взяла его за руку:

— Нам очень нужна капелька безумия, — повторила она его слова. — В наши времена иметь сердце — тоже безумие.

И они так и остались сидеть, не отнимая рук, наслаждаясь покоем и душевной близостью, боясь спугнуть это драгоценное ощущение.

У Отавиу был душевный покой, а у Жулии его не было. Она осунулась, побледнела, хотя по-прежнему очень много работала, писала большую серьезную статью, но дома. Представить себе, что она едет в редакцию и обсуждает рабочие вопросы с Сан-Марино? Нет уж, увольте! Ночные кошмары больше не мучили ее, но вместо кошмаров началась бессонница. Сан-Марино поразился, как болезненно выглядит Жулия, которую он не видел несколько дней. Нет, это не женский каприз. Она и вправду заболела. Что с ней?

Глаза Жулии смотрели отчужденно враждебно. Еще секунда — и она выставит его вон. Сан-Марино почувствовал необходимость сказать хоть какие-то слова в оправдание своего визита.

— Ждал тебя в аэропорту, на работе ты не появляешься, на звонки не отвечаешь, я решил приехать сам.

— Как ты смел? Ты был любовником моей матери! — с болью, гневом, горечью выкрикнула Жулия эти слова. А потом слова уже полились потоком, она не могла удержать их. Как она могла забыть, что этот человек был кошмаром ее детства? Из-за него она болела, впадала в депрессию, мучилась кошмарами. После той ночи, когда она сумела досмотреть свой сон, она вспомнила много больше. Вспомнила не только поцелуй в подвале, но и ссору, страшную ссору, когда она не узнала собственной матери, так она страшно кричала на Сан-Марино. Только теперь, уже став взрослой, Жулия сообразила, что было это в день свадьбы с Гонсалой, что мать боялась навсегда потерять своего любовника. Все это она высказала Сан-Марино, а он за это время успел собраться, сообразить, как ему лучше защищаться.

Поначалу он хотел увести Жулию в сторону, но когда понял, что это невозможно, отпираться не стал.

— Да, мы встречались с твоей матерью, но после моей женитьбы прекратили наши встречи, — покаянно произнес он.

— Да как же это возможно?! — с невыносимой болью выкрикнула Жулия. — Ведь отец считал тебя лучшим другом, почти братом!