Воздушная гавань - [61]
Рассыпая искры и трепетные язычки пламени, выпущенный заряд проплавил в этой стали трехдюймовую дыру, заставив пришельца завопить, выронить топор и выпученными глазами уставиться на мастера.
— Вы вторглись в чужое жилище, сэр, — спокойно заметил Ферус. — Убирайтесь отсюда. Пока еще можете.
С каждым сказанным словом из кристалла вылетали подобные первой стреле яркие крупинки света, которые принялись кружить вокруг седой головы мастера, описывая блистательную, убийственно опасную корону эфирного огня.
Человек в мундире гвардейца облизнул губы и бросил взгляд назад. Его израненные соратники успели сорвать с себя ставшие бесполезными перчатки и тоже достали холодное оружие — короткие прямые клинки. Повернувшись назад к мастеру, человек с саблей обнажил зубы в невеселой усмешке.
— Не стоит, — тихо посоветовал ему Ферус. — Прошу, не делай этого. На этом пути слишком много боли.
Двое за спиной предводителя поднялись на ноги. Тот же решительно втянул в себя воздух.
— Чудачка, — повысил, голос мастер. — Закрой глаза.
Так она и поступила, без раздумий.
Вторгшийся в библиотеку человек с саблей издал глухой, гортанный рев. За этим последовали залп свистящих звуков и целый хор истошных воплей.
Потом стоны.
И наконец тишина.
И запашок горящей плоти.
Сглотнув, Чудачка медленно выпрямилась. Приоткрыла сперва один глаз, а затем и второй. Мастер не просил держать глаза закрытыми вечно.
Ферус ничуть не пострадал. Он так и стоял, на прежнем месте, с опущенной головой. Кристалл, служивший навершием трости, уже погас, а сама трость была уперта в половицы — так, словно держать ее на весу мастеру стало невыносимо тяжко.
Чудачка не стала смотреть, что сталось с людьми в фальшивых мундирах, которые имели наглость размахивать здесь оружием. Это зрелище вывело бы девушку из равновесия, а ее навык паука и так был весьма ограничен. Ни к чему ей были новые ночные кошмары. Чудачка справилась с тем, чтобы не позволить себе заплакать, хотя ей очень хотелось. Слезы расстраивали учителя, а девушка предпочла бы сама оказаться сожженной, лишь бы не доставлять ему лишней боли. У мастера эфирреалиста ее и без того имелось в избытке.
Подойдя к старику вплотную, она с нежностью коснулась его руки.
— У вас все хорошо, учитель?
Она смотрела, как он переводит дыхание, обводя отрешенным и усталым взглядом сожженные фигуры, скорчившиеся на полу библиотеки. Ответа пришлось подождать:
— Что нового мы узнали сегодня, Чудачка?
— Что не следует бросаться с эфирным оружием на эфирреалиста?
— Хотя твой вывод совершенно верен, я надеялся услышать нечто более конкретное.
— Ясно, — кивнула Чудачка. Еще немного подумав, она предложила второй вариант: — Кто-то отправил сюда этих людей, велев им убить вас во что бы то ни стало.
— Хорошо. Продолжай.
— Они заранее знали, где вы живете. Значит, убийц прислал ваш знакомый. Или кто-то, кто слышал о вас.
— Верно, — сказал мастер. Помолчав, понизил голос до рассеянного шепота: — Должен признаться, мне не довелось уловить и мельчайшего намека на такое будущее.
Чудачка вдруг сдвинула брови и наморщила нос. Даже зная точно, что никак не может ощущать этот запах, она поддалась доводам рассудка: ее ноздри наполнило знакомое кисловатое зловоние.
Страх окутал Эфферуса Эффренуса Феруса, мастера-эфирреалиста.
— Вы знаете, — определила Чудачка. — Вы уже знаете, кто послал их.
— Полагаю, что так.
— И кто же это был, учитель?
— Старый друг. Тот самый друг, что последний десяток лет был мертв.
Чудачка без спешки обдумала эти слова, прежде чем ответить:
— Это не кажется правдоподобным.
— О да, конечно, — с готовностью согласился мастер. — Полное безумие. Но все именно так.
— Учитель, я не понимаю.
— Торопиться не следует! — очень тихо предостерег он. — Еще поймешь, и очень скоро.
Чудачка чуть склонила голову.
— Учитель?
— Да?
— Что теперь делать?
— Если получится, отыщи мой дуэльный костюм, — сказал он. — А еще три птичьих пера и молоток. Подготовь мою коллекцию. Ах да! Упакуй багаж.
— Багаж?
— Багаж. Ну, там… съестные припасы, одежду, книги, все такое прочее. Мы покидаем хаббл.
Чудачка захлопала ресницами.
— Что? Покидаем? И куда же мы отправимся?
— Первым делом мы идем повидать копьеарха, чтобы уговорить его отдать нам сурового капитана, — поднял палец Ферус.
— А потом?
На краткий миг нечто темное и жесткое вспыхнуло в глазах мастера, заставив Чудачку вздрогнуть.
— А потом, — ответил он шепотом, — мы нанесем визит старому другу.
Глава 18
С окончания схватки прошло двенадцать часов, и Гримму ничего так не хотелось, как скорее принять ванну и рухнуть в свою койку на борту «Хищницы». Вообще говоря, желание было нестерпимое. Испытывая усталость подобного масштаба, он всякий раз проваливался в сон так глубоко, что уже не мучился снами о людях, потерянных в сражении. Вот и сейчас у Гримма появилась бы возможность избавить себя — на одну ночь, во всяком случае, — от навязчивых видений всех тех лиц и конечностей, что были смяты, обожжены и обезображены в ходе первых боев войны, которая могла оказаться весьма долгой и кровопролитной.
Впрочем, вместо заслуженного отдыха они с Криди следовали теперь за сухим, пожилым, благовоспитанным типом по имени Винсент из парадного вестибюля резиденции копьеарха по коридору со стенами и полами из полированного дерева, украшенному самыми утонченно-прекрасными предметами искусства, которые только доступны для публики во всем Копье Альбион. Гравированные медные таблички сообщали, что картины принадлежат фривольной кисти живописцев эпохи Нового Рассвета, двухсотлетней давности, а скульпторы выполнены гениальным сыном Копья Олимпия Макдаггетом. Впрочем, авторство некоторых произведений приписывалось художникам, творящим в Копье Альбион прямо сейчас. Все их Гримм посчитал изысканными. Кто бы ни занимался убранством резиденции, выбор этого человека говорил о безупречном вкусе.
