Воздухоплаватель - [12]

Возчик скатился с козел и стал орать и на жильцов, и на рыболовов, и на лошадей.

Несколько человек бросились помогать возчику и лошадям, но усилия их были тщетны. Заднее колесо прочно застряло в люке.

Лошади безуспешно скребли копытами по мостовой, французы горланили и подбадривали друг друга так же темпераментно, как только что ссорились, но фура не двигалась с места.

— Вот орать-то вы мастера, — сказал Заикин маленькому пожилому французу-рыболову, который суетился больше всех, командовал и был в отчаянии от того, что его никто не слушает.

Заикин подошел к выступающей оси провалившегося заднего колеса, добродушно оттер плечом суетившихся французов и даже прикрикнул на них по-грузчицки:

— Поберегись!

Из переулка на набережную выкатился наемный открытый фиакр, в котором сидели два элегантных господина.

Дорога была перекрыта застрявшей фурой, и фиакру пришлось волей-неволей остановиться.

Заикин хозяйски осмотрел колесо, кому-то сунул в руки свою роскошную трость, а сам подошел к возчику и вытащил у него из-за фартука большие рабочие рукавицы. Надел их и ухватился за заднюю ось.

— Та-а-ак... — сказал он и неторопливо приподнял огромную пароконную фуру со всем ее содержимым. Заднее колесо медленно вышло из люка и повисло в могучих руках Заикина. На набережной воцарилась абсолютная тишина. Потрясенные люди боялись проронить слово.

Заикин убедился, что колесо полностью вышло из люка, и рявкнул возчику:

— Пошел!!!

От крика Ивана Михайловича лошади рванулись раньше, чем возчик успел натянуть поводья. И под восторженные крики, несшиеся с набережной и из окон, фура прокатилась вперед на несколько метров от опасного места.

— О мсье! — восхищенно простонал пожилой маленький француз.

Он взял свою удочку в обе руки, словно шпагу, и несколько театральным жестом протянул ее так, как протянул бы свое оружие побежденный, сдаваясь на милость победителя.

— Мерси, — сказал Заикин и принял подарок.

— О мсье!.. — восхищенно повторил француз и отступил.

Несколько рыболовов подхватили свой небогатый улов и бросились вручать его Заикину. Через секунду Заикин держал десяток тощих рыбешек, нанизанных на несколько ниток, а возчик выбрал самый большой и самый белый кочан капусты и положил его у ног Ивана Михайловича.

— Это он, — сказал по-русски один господин в фиакре другому. — Это может быть только он. — Привстал с сиденья и крикнул: — Иван Михайлович! Господин Заикин!

Заикин обернулся и увидел фиакр с двумя элегантными господами. Он счастливо засмеялся и поднял приветственно удочку и связку рыбешек над головой. Но тут его осенило.

— Миша! — громовым голосом закричал он, и лошади снова рванули фуру вперед.

Набережная захохотала.

— Миша!!! — снова прокричал Заикин и, продираясь сквозь толпу, по простоте душевной объяснял на ходу французам: — Это Миша Ефимов. Земляк, можно сказать! Наш. Из Одессы! Компрене?

— Уй, мсье... Уй, мсье... Бон вояж! — отвечали ему со всех сторон.

* * *

В фиакре Заикин сидел напротив Ефимова и его спутника, держа в руках удочку и рыбешек.

— Иван Михайлович, хочу представить тебе инженер-капитана российского флота господина Мациевича Льва Макаровича, — сказал Ефимов.

Заикин поклонился и добросердечно сказал:

— Очень, очень рад. Просто и слов не найду! Это же надо, где своих встретил!

— Это не ты встретил, а мы тебя, — засмеялся Ефимов. — Мы тебя с ночи разыскиваем.

— Батюшки-светы! — изумился Заикин. — Это каким же путем проведали?

— Александр Иванович Куприн узнал наш адрес и телеграфировал о твоем приезде.

— Ох, светлая душа Ляксантра Иваныч! — с нежностью проговорил Заикин.

— А вы, Иван Михайлович, насколько я знаю, в прошлом году здесь, в Париже, чемпионат мира выиграли? — с улыбкой спросил Мациевич. — По каким же делам теперь во Францию пожаловали? Снова по спортивным или отдыхать?

Заикин подозрительно глянул на Ефимова и Мациевича:

— А Ляксантра Иваныч в телеграмме не сказывал?

— Нет, — ответил Ефимов. — Только просил встретить и помочь на первых порах.

— Дак я же к вам, — расплылся в улыбке Заикин. — В школу воздухоплавательскую!

— Решили на полеты посмотреть? — вежливо осведомился Мациевич.

Фиакр остановился на улице Мира у дома 27, где помещалась маленькая гостиница, в которой остановился Заикин.

Заикин встал, обстоятельно подвесил рыбок к удочке, взял свою палку и неторопливо сошел на мостовую. И только тогда ответил:

— Зачем «посмотреть»? Самому научиться.

* * *

Через двор аэропланной фабрики господина Фармана четверо рабочих несли самолетный мотор «Гном», а за ними в простых портах и кожаном фартуке шел Иван Михайлович Заикин и один нес на плечах точно такой же второй мотор.

Из ворот цеха выскочил мастер и крикнул рабочим:

— Вит, вит аллон!..

Из дверей конторы вышел господин — хозяин фабрики и директор школы мсье Анри Фарман.

— Гастон! — окликнул Фарман мастера.

— Мсье? — Мастер немедленно подбежал к Фарману.

— Гастон, надеюсь, вы не забыли, что я строжайше запретил пускать на фабрику кого-либо из иностранцев.

— Нет, мсье.

— Тогда почему у вас уже целый месяц болтается по всем цехах этот русский? Скандал братьев Райт и Вуазена до сих пор жив в моей памяти. Мне не хотелось бы быть втянутым в подобную историю, когда я узнаю, что русские начали выпускать аппараты моего типа.