Войска СС в бою - [95]

• для усиления состояния изнурения: темнота и по стоянное прерывание сна;

• для подготовки к допросам: побои кулаками и ме таллическими жердями, удары ногами в голень и пах, из девательства, побои и толкание от одного к другому в во няющих капюшонах с запекшейся кровью на них, мно гочасовое ожидание в капюшонах в позиции старта или с поднятыми руками;

• во время допросов: зверские побои, приводящие к сильнейшим травмам, часто удары до потери сознания;

• в качестве действенного метода допроса: разыгры вание быстрого суда с вынесением смертного приговора в присутствии распятия и свечей, с фальшивыми свиде телями, фальшивыми клятвами, поддельными письмен ными показаниями, с маскарадом с использованием аме риканской военной формы;

• в качестве самого сильного средства: фиктивная казнь с накидыванием веревки и затягиванием ее до по тери сознания после требования сказать последнее слово.

Кроме этого: обещания (смягчения наказания, освобождения, прекращения побоев) в случае подписания желаемого признания, угрозы репрессий против матерей, сестер, жен или детей, обругивание, насмешки, в том числе и над членами семьи и многое другое.

Так называемые «приемы» применялись более или менее часто по отношению ко всем будущим обвиняемым и по отношению к большому числу других предварительно заключенных.

«Еще никогда в жизни я не видел здание суда или тюрьму изнутри, а тут на меня свалилось столько обвинений, ругани и угроз, что я под тяжестью всего этого был совершенно разбит духовно и стал совершенно безвольным инструментом в руках следователей. Когда я говорил «да», это превращали в «нет» и заставляли меня подписать протокол. Если я говорил «нет», то поступали наоборот. Подполковник Перл диктовал мне мои показания, и я должен был, хотел я того или нет, писать то, что считал нужным Перл, однако я все равно знал, что это неправда.

Таким образом, появились мои показания в Швэбиш-Халле. Они абсолютно не соответствуют правде и являются не моими мыслями, а мыслями офицера, проводившего допрос», — так говорит приговоренный 16 июля 1946 года к смерти через повешение и «помилованный» 20 марта 1948 года с заменой приговора пожизненным заключением Макс Хаммерер (во время наступления в Арденнах ему было 20 лет).

Следствием такого систематического применения психического и физического давления были: полнейшее равнодушие или отчаяние, которые приводили даже к самоубийствам; душевное смятение и болезненная запуганность, полнейшая беспомощность и сильнейшее недоверие ко всем; в любом случае, у большинства — аномальное душевное состояние, которое приводило к безудержной готовности подписать и клятвенно заверить все, что им говорили.

Здесь уже не велось следствие, кто виновен и должен нести ответственность за доказанное преступление, нужно было лишь добыть признания, невзирая на правдивость или неправдивость их содержания.

Это утверждение более всего подтверждается самими «стейтментами» (письменными признаниями) из Швэбиш-Халла: в практически одинаковых предложениях описываются там действия, немыслимые ни с точки зрения техники стрельбы, ни с психологической точки зрения. Вывод об единообразном влиянии на всех и об аномальном душевном состоянии пишущих напрашивается сам собой.

В любом случае, к концу следствия в начале мая 1946 года набралось 71 признание под присягой по примерно 20 отдельным делам о расстреле военнопленных и гражданских лиц, жертвами которых пало около 900 американских военнопленных и представителей бельгийского гражданского населения.

Таким образом, обвинение, которое раньше базировалось на утверждении о расстреле 71 американского солдата во время инцидента на перекрестке, могло быть существенно расширено, и тот факт, что якобы было доказано большое количество случаев преступления законов ведения наземной войны, привел к тому, что обвинение было предъявлено и высшим чинам командования в том, что они давали указания на ведение войны, противоречащей международному праву. Поэтому по тому же делу подсудимыми стали генералы СС Дитрих, Присс, Кремер.

«Чтобы исключить правовые осложнения…», по приказу от 26 апреля 1946 года 74 обвиняемых были 9 мая 1946 года переведены из статуса военнопленных в статус интернированных гражданских лиц (на которых не распространяется действие Женевской конвенции 1929 года). В приказе обозначается, что эту меру «желательно привести в исполнение тотчас же».

Это было подстраховкой для Комиссии по военным преступлениям. Другая мера подстраховки заключалась в том, что представители обвинения были выбраны не так, как это было установлено приказом от 10 мая 1946 года о формировании трибунала, и 16 мая на открытии судебного разбирательства в судебном зале представителем обвинения была Комиссия по военным преступлениям Эллиса из Швэбиш-Халла, во главе с ее руководителем Эллисом в качестве главного обвинителя и Шнемейкером, Перлом, Бирне, Эловитцем, Тоном и Киршбаумом в качестве ассистентов.

В качестве свидетелей обвинения в распоряжении комиссии находились четыре американских солдата, из тех, кто выжил после случая на перекрестке, а также ряд представителей 1-й танковой дивизии СС, которые были в Швэбиш-Халле склонены к высказываниям, обвиняющим их товарищей по заключению. Несмотря на привилегированное обращение, а также угрозы преследования за лжесвидетельство в случае отзыва своих показаний, сделанных в Швэбиш-Халле, они были довольно ненадежными свидетелями для обвинения.