Войска СС без грифа секретности - [8]
В 1938 г., после специальных указаний фюрера, направление офицеров СС в армейские части приобрело более широкие масштабы. Среди откомандированных были знаменитые в будущем офицеры, во многом определявшие лицо войск СС в период войны. Среди них был будущий кавалер Мечей и командир полка СС «Дер Фюрер» Отто Вейдингер (с 1 октября по 31 декабря 1938 г. стажировавшийся в 14-м запасном пехотном полку); будущий кавалер Дубовых листьев и командир 11-го танкового батальона СС «Герман фон Зальца» дивизии СС «Нордланд» Пауль-Альберт Кауш (с сентября 1938 г. по февраль 1939 г. — в 11-м пехотном полку в Лейпциге); будущий командир полка СС «Вестланд» и кавалер Дубовых листьев Франц Хак (69-й пехотный полк); будущий командир 17-го артиллерийского полка СС Эрих Урбаниц (68-й пехотный полк) и некоторые другие. Интересно, что для эсэсовцев, командированных в армейские части, даже ввели особый вариант формы — на грудь эсэсовского кителя нашивался армейский орел. Впрочем, во многих случаях эсэсовцы носили обычную армейскую униформу, соответственно своему званию, как в случае с Вейдингером и Муленкампом.
Конечно, такая практика перед войной была в целом единичной, но ее значение — прежде всего в установлении первых контактов между армией и войсками СС. Отметим, что в дальнейшем многие чины Альгемайне СС, в том числе и высокопоставленные, выполняли свой воинский долг перед рейхом в рядах вермахта, а не войск СС.
Начавшаяся война расставила все на свои места. Поначалу соперничество между армией и СС оставалось. Ситуация особенно накалилась во время Балканской кампании 1941 г., когда части СС в бешеной гонке за решающей победой едва не открыли огонь по солдатам вермахта, которые могли отобрать у них успех[29]. И только после вторжения в Советский Союз войска СС заслужили уважение армии. Следует обратить внимание, что боевое братство солдат партии (СС) и солдат государства (вермахт), во всей широте проявленное в 1943-1945 гг., зародилось еще в 1941 г. На многих армейских военачальников, например, на Кемпфа, Гудериана, Штумме, фон Фитингоффа-Шееля, Макензена[30], Велера или того же Манштейна, произвели большое впечатление боевой дух и результаты действий войск СС[31]. Теперь армия не смотрела презрительно на войска СС, во многом из-за того, что была очень многим этим войскам обязана. Самым ярким примером подобного рода стало сражение за Харьков в феврале-марте 1943 г., когда эсэсовцы блестяще проявили себя и в обороне и наступлении, неоднократно выручая армейские части. Неслучайно, что после этого сражения все усилия пропаганды были сосредоточены именно на возвеличивании успехов войск СС, солдат которых в Германии чествовали как национальных героев. Даже в 1944 г. войска СС могли завоевывать (и завоевывали!) тактические победы на Западе и Востоке. Кроме того, многие из политических, социальных и идеологических противоречий между солдатами СС и армии стирались в котле войны, в котором они просто оказались братьями по оружию, и делить им было нечего.
Фриц Клингенберг на приеме у фюрера рассказывает о захвате Белграда
Благодаря своим успехам на фронте войска СС получили большую популярность в Германии. В секретном отчете СД для нацистского руководства (так называемые «Вести из рейха» — объективный анализ общественного мнения населения) за март 1942 г. утверждалось: «Можно констатировать, что благодаря достижениям войск СС они заслужили большое уважение немцев». Впрочем, многие офицеры армии все еще с опаской и недоверчивостью смотрели на эсэсовцев, во многом из-за того, что часто не могли понять их образ мыслей и идеалы. Гауптманн вермахта Бруно Винцер писал в мемуарах: «Офицеры войск СС импонировали мне, и не мне одному, своей уверенностью и решительностью. Но вместе с тем мы относились к ним отрицательно, потому что они говорили как бы не на нашем языке, у них была собственная терминология, а также иные критерии, чем у нас»[32].
Явно враждебно относился к войскам СС консервативно настроенный генералитет, в частности представители старых дворянских фамилий, которые не воспринимали и презирали национал-социализм и все его составляющие. Самым ярким примером подобного рода является генерал пехоты граф Вальтер фон Брокдорфф-Алефельд, командующий немецкой группировкой в Демянском котле, открыто жертвовавший солдатами дивизии СС «Тотенкопф» и берегший армейские части[33]. Вдобавок на нерешительных и безынициативных армейских офицеров эсэсовцы (в основном решительные и целеустремленные) действовали очень раздражающе. Известность получил конфликт между командиром 21-й танковой дивизии генерал-лейтенантом Эдгаром Фойхтингером и командиром 25-го полка СС штандартенфюрером СС Куртом Майером в самом начале Нормандской кампании. Майер был полон решимости немедленно атаковать и сбросить в море союзный десант, в то время как Фойхтингер искал причины для оттяжки атаки, а после подверг Майера резкой критике. Однако анализ показал, что негативную позицию Фойхтингера можно объяснить неприязнью последнего к войскам СС, из-за их успехов на фоне провалов его дивизии, и к Майеру лично (из-за его надменного, самоуверенного поведения), тем более что самому Фойхтингеру похвастаться было абсолютно нечем.
