Войны Рима в Испании, 154–133 гг. до н.э. - [21]
Страсть полководца к деньгам побудила его к еще одной, последней операции римлян против ваккеев (Арр. Iber., 55, 231). Палантия, находившаяся в 80 км от Интеркатии, славилась выдающейся храбростью своих воинов. К тому же туда стеклось много людей[110]. Несмотря на это и на потери, которые понесли римляне (54, 227—229), Лукулл подступил со своим войском к городу и расположился там, хотя военный совет (consilium) отговаривал его от этого (55, 231). В конце концов, постоянные атаки палантийской конницы на провиантские отряды привели к тому, что нехватка продовольствия вынудила его решиться на отступление. Однако угроза от начавших преследование вражеских всадников была столь сильной, что войску пришлось двигаться, построившись в каре (таким же образом водил позднее свою армию Сципион: 86, 373). Лишь когда римляне достигли Дуэро, палантийцы оставили их и ночью ушли (55, 232; иначе говоря, только после 50 км преследования, т. е., как минимум, двух дневных переходов). Теперь наконец Лукулл мог, не опасаясь врагов, вести свое изрядно потрепанное войско в Турдетанию на зимние квартиры (55, 232; 59, 247). Обвинения в адрес Лукулла из-за совершенного им позднее не возымели в Риме действия>{135}.[111] В 142 г. он посвятил Счастью (Felicitas) храм, что он поклялся сделать еще во время испанской кампании (Dio Cass., XXII, 76, 2; Strabo, VIII, 6, 23, p. 381; при этом он неподобающим образом воспользовался простодушием Луция Муммия).
§ 11. Поражение Сервия Сульпиция Гальбы в борьбе с лузитанами
Вместе с Лукуллом, расположившимся на зимние квартиры в Турдетании, мы вновь оказываемся в Дальней Испании. Прежде всего, надо рассказать о том, какие события произошли здесь в течение года. И в 151 г. в южную провинцию, как обычно, отправили претора. Все внимание в Риме в эту зиму было сосредоточено на обстановке в Кельтиберии. Новым претором был Сервий Сульпиций Гальба, человек выдающегося ораторского дарования (см.: Cic. Brut., 82)>{136}, впервые проявивший его после возвращения с Третьей Македонской войны (он участвовал в ней в качестве военного трибуна), когда подстрекал солдат против их командующего Луция Эмилия Павла, поскольку тот неудовлетворительно, с их точки зрения, разделил добычу (Liv., XLV, 35-39; Plut. Aem. Paul., 30-31). Вопрос о ней явно оказался в центре внимания в ходе войны.
В общем Гальба прибыл в Испанию вовремя, поскольку первые меры против вновь проявивших враждебность лузитан принял уже не его предшественник, Марк Атилий. Это было сделано новым претором. При этом он проявил такую удивительную энергию, что едва не добился успеха. По-видимому, подробные сообщения о подвергающихся вражеским атакам городах дошли до Гальбы в тот момент, когда он принял командование и уже проделал часть пути к театру военных действий. Как только Гальба узнал о том, где находятся враги в данный момент, он поднял войско и настиг противника после 24-часового марша, преодолев будто бы 500 стадиев (примерно 90 км). Естественно, этот марш сильно измотал армию, но, несмотря на это, военачальник построил солдат для сражения (Арр. Iber., 58, 244). Ему в самом деле удалось одолеть врага, но здесь сумасбродный Гальба перегнул палку, приказав преследовать разбитого противника[112]. Эта попытка оказалась настолько неудачной, что победа римлян превратилась в сокрушительное поражение: лузитаны, располагая, несмотря на серьезные потери, большими резервами, смогли собрать свои силы в кулак и перебили 7000 человек из преследовавшего их, но сильно утомленного войска Гальбы, а остатки обратили в бегство (58, 245). Гальба со всадниками смог бежать в Кармону (она, очевидно, находилась недалеко от места сражения), там же собрались и остатки его рассеявшегося войска (нынешняя Кармона находится восточнее Севильи, к югу от Бетиса) (58, 246; у Орозия без упоминания города — IV, 21, 3). 7000 погибших должны были составлять примерно половину его армии>{137}. Вероятно, к этому времени он еще не успел получить подкрепление от туземных союзных общин. Во всяком случае поражение было столь тяжелым, что в этом году Гальба не рискнул более продолжать борьбу. Орозий (IV, 21, 3) применительно к этим событиям говорит о потере всего войска; в 48-й периохе Ливия сказано: «Претор Гальба неудачно сражался против лузитан» (Ser. Sulpicius Galba praetor male ad-versus Lusitanos pugnavit). Как место сражения, так и города, атакованные лузитанами, которые хотел защитить от них Гальба, находились к югу от Бетиса (возможно также и к югу от переправы через него). О судьбе этих городов мы ничего не знаем, поскольку в следующем году если не сам противник, то театр военных действий был другим. Возможно, они сумели отделаться от лузитан уплатой выкупа (Конисторгис, который, согласно Аппиану (Iber., 57, 239), лузитаны захватили в 153 г., в 151/150 г. уже находился в руках римлян: 58, 246). Во всяком случае, к началу зимы в землях турдетан врагов не было (такой вывод, как мне кажется, следует из Аппиана: 59, 247). Трудно себе представить, что Гальба, после того как он собрал 20 000 союзников (58, 246, скорее это общая численность его армии), ушел в другую часть провинции, оставив города беззащитными. Для зимовки он отправился со своим войском в город Конисторгис в землях кунеев (Loc. cit.). Это свидетельствовало о планах кампании на следующий год — Гальба явно намеревался нанести удар по родным краям лузитан, чтобы захватить их и тем самым защитить от вражеских набегов наиболее культурную часть провинции.
