Войны мафии - [81]

– Очень точно подмечено, детка. – Чарли поднял глаза и увидел перед собой Гарнет, несущую две сумки с провизией. – Пришла одна очень мощная особа, хочет сказать тебе пару слов. – Он протянул трубку Гарнет. – Это Банни.

– Как дела? Никки уже с вами?

– Никки вмерз в глыбу льда в Бостоне. Не могу его вытащить.

– Ну-ну, – вздохнула Гарнет. – У меня приблизительно та же проблема с вашим дорогим старым папочкой. Почему мужчины такие бездельники?

– Я бы предпочла другое слово.

* * *

– Все дело в том, Чарли, – сказала Гарнет, – что ты позволил Итало похитить твою бессмертную душу. За последние несколько месяцев, когда у тебя была полная возможность перевести собственность десятка компаний на Итало, ты не прикоснулся ни к одной. Ты жалуешься на обстоятельства. И страшно напоминаешь мне Никки. – Она раскладывала провизию по местам. Утреннее солнце зайчиками разбежалось по стенам гостиной, подслушивая разговоры.

– Я все же могу...

– Чарли, ты что, собираешься читать мне лекции о жизни в стране невежд?

– Я могу...

– Ты говорил – нация недоучек, настолько невежественных, что они не в состоянии оценить масштабы своего невежества...

Он молчал, залитый солнцем, словно актер на сцене. Но это была всего лишь небольшая размолвка, публика не планировалась.

– Как, в свете этого, назвать операцию, которую произвел над тобой Итало? – настойчиво продолжала Гарнет. – Как ты назовешь мужчину, который позволяет грязному старику уродовать свою жизнь? Чио Итало заставил меня уважительней относиться к человечеству. Если человеческая раса включает в себя экземпляры вроде него, тогда... – Ее голос сорвался.

Чарли откашлялся, прочищая горло.

– Старт был хороший, но потом он умыкнул Банни.

– Такие, как Итало, всегда держат заложников! Для того ему и нужны родственники. – Ее белые волосы, подстриженные по-прежнему не длиннее чем на дюйм, казались наэлектризованными. – Подумай, Чарли, он не тронет даже волосок на голове Банни. У тебя нет причин тревожиться, ты реагируешь автоматически, теряя голову от ужаса, что повелитель нахмурил брови.

Ее снова подхватил поток красноречия.

– Зачав священного малютку, Банни подарила тебе бесценную передышку, чтобы ты мог освободиться от своего дяди. Ты можешь сердиться на безответственное поведение Банни, но, пока она носит под сердцем инфанта и еще долгое время потом, она – предохранительный клапан для Итало. Она сделала то, чего он бы никогда в жизни не смог, – накинула узду на Великого Шана. Чио Итало застыл в благоговейном страхе. Шевелись, Чарли. Используй время!

Гарнет сделала глубокий вдох.

– Потому я и спрашиваю, не украл ли проклятый старик твою душу. Спрашиваю, смотрю я на настоящего Чарли Ричардса или на красивую картонную декорацию, которую держат в «Ричланд-холдингз», чтобы отгонять демонов.

Она усилием воли сдерживала себя, стараясь ни жестом, ни тоном не выдавать бушующую в ней ярость. Кто-нибудь на расстоянии, на котором не различить слов, обязательно догадался бы, до чего она сердита. Ну, а тот, кто оказался ближе, поспешил бы броситься на пол, чтобы очередь прошла над головой.

А Чарли только отвернулся к окну. Теперь солнце заливало его второй бок. Раньше, когда Гарнет говорила о его тщетных попытках стряхнуть со своей шеи Чио Итало, в ее голосе звучало сочувствие. Потом – появилась тревожная нота. Теперь – гнев и насмешка. То, что их совместная жизнь в будущем возможна, только если он победит Итало, было очевидным до боли. Именно смертельная важность победы заставляла его руку медлить, по крайней мере так он объяснял это себе.

Чарли искоса взглянул на Гарнет. Из ее окон открывался такой же вид, как и Уинфилд, только без Крайслер-Билдинг. Возможно, Гарнет права. Возможно, Чио запугал его своими шаманскими завываниями. Чарли вздохнул.

Маленькую квартирку две женщины переоборудовали в соответствии с эстетикой обычного окружения Гарнет, галереи и музея. Стены были побелены крупнозернистым мелом. Плакаты и картины в тонких алюминиевых рамах свисали, как в галерее, с потолочных угловых креплений. Черные плетеные циновки разного размера рельефно выделялись на черных пластиковых плитках пола. Одна из них служила подставкой для огромной керамической чаши, наполненной розовыми лепестками, измельченными сосновыми шишками и тоненькими веточками мескитового дерева. Старый друг присылал ей почти ежемесячно свежие ароматные ветки из Нью-Мексико. Такая же чаша украшала спальню с королевским ложем, не оставлявшим места ни для какой другой мебели. В доме не было ни инвалидной коляски, ни костылей. Гарнет обычно сидела в плетеном кожаном кресле, все деревянные детали которого были покрыты белой эмалью. Она все еще разрабатывала левую руку при помощи теннисного мяча, но теперь мячика ей хватало не больше чем на месяц.

– Вот тебе признание, – после паузы произнесла Гарнет. Темные глаза смотрели на него так сосредоточенно, что он невольно сделал движение ей навстречу, как замерзший к огню. – Я смертельно заблуждалась, считая Чио просто властным стариком. Ты знаешь, как я отношусь ко всему живому на земле, как я ценю неповторимость всего сущего... Но этот человек заставил меня задуматься над тем, что в любом Эдеме есть змея. Никто не может играть на равных с Чио Итало в его собственной команде. У него особый, макиавеллиевский ум, не запрограммированный ни на сотрудничество, ни на компромисс. Или ты его, или он тебя.