Войны и дружины древней Руси - [140]

Сигналом к началу боя послужил поединок русского воина-инока Александра Пересвета и татарского богатыря Челубея, прозванного «Темир-мурзой», обладавшего не только чудовищной силой, но и славой опытного и непобедимого воина. Готовясь к схватке, русский монах воин снял с себя доспехи и остался лишь в одной Великой схиме – монашеской накидке с изображением креста.

Оба поединщика погибли, поразив друг друга копьями, но сначала рухнул на землю Челубей, а затем уже Пересвет; пали они головами к татарским полкам, что воспринято было как предзнаменование русской победы. По другому рассказу, смертельно раненный Пересвет все же смог вернуться к строю русских полков и только там упал с коня.

Судьба Родиона Осляби до сих пор вызывает споры у историков. По одной, более распространенной, версии он, как и Пересвет, пал на Куликовом бранном поле, по другой – погиб уже после 1389 года, когда ездил в Константинополь.

Похоронены иноки Пересвет и Ослябя были в Храме Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове.

Русская Православная Церковь причислила Пересвета и Ослябю к лику святых в чине преподобных. День их памяти отмечается 7 сентября, а также на Неделе Всех Святых, в земле Российской просиявших (2-е воскресенье после Святой Троицы), в день Всех Московских святых (воскресенье перед 8 сентября), Всех Тульских святых (22 сентября), Всех Брянских святых (3 октября), Всех Радонежских святых (6 июля) и 24 августа.

Владимир Андреевич Храбрый

Любой русский человек, интересующийся стариной, знает, как много в ней таится непонятного, загадочного, по неведомым причинам старательно обойденного авторами разного рода учебных пособий, энциклопедий и справочников. Зачастую это относится к событиям, участниками которых были люди значимые, чтимые и народом, и официальной историографией. За примерами далеко ходить не надо. Обратимся к, казалось бы, вдоль и поперек изученной эпохе второй половины XIV столетия – предшествующей и последующей победе на Куликовом поле. Вглядимся и увидим, что до сих пор окружена загадками личность одного из самых ярких русских воевод того времени – Владимира Андреевича Храброго. Историки бьются, но не могут разобраться не только в хитросплетениях его отношений с двоюродным братом, московским государем Дмитрием Донским, но и в оценке многих деяний этого князя. Чего только не приходилось мне слышать от своих коллег об этом внуке Калиты: что и не командовал он вовсе Засадным полком, что всю жизнь интриговал и строил козни против московского князя. И, наоборот, что не Дмитрий Иванович, а именно Владимир выиграл Куликовскую битву и в дальнейшем продолжал спасать брата – во время нашествия Тохтамыша и во время борьбы с другими русскими князьями. Возражая, споря с излишне категорическими утверждениями, вновь и вновь обращаясь к летописям, другим источникам, понимаешь очевидное – человек этот действительно был личностью неординарной, если до сих пор его дела и поступки привлекают столь пристальное внимание потомков. Видимо, не хотелось этому удельному князю оставаться в тени старшей братьи, так и тянуло его в первый ряд вершителей русской истории.

Давайте же внимательно разберем, что известно нам о его происхождении и первых годах жизни. Праправнук Александра Невского и внук Ивана Калиты, Владимир был одним из ближайших родственников (двоюродным братом) московского князя Дмитрия Ивановича и, как и он, рано осиротел. Родился он 15 июля 1353 года в семье умершего к тому времени от чумы удельного князя серпуховского и боровского, Андрея Ивановича, и унаследовал принадлежавший отцу удел.

С ранней юности князь Владимир на стороне Москвы участвовал в войнах с Литвой и Тверью. В 1368 году, во время нашествия литовских войск (историками именуемого первой «Литовщиной»), вместе с Дмитрием Московским он пятнадцатилетним юношей оборонял Кремль от войск великого князя литовского Ольгерда, всегда нападавшего тайно, исподтишка, пленявшего так города и земли. Что видели, в общем-то, молодые и еще очень неопытные князья, с высокой башни наблюдая за действиями противника, – зарево горящих подмосковных сел и деревень, окружившие город неприятельские рати, время от времени устремлявшиеся на штурм белокаменной твердыни. Именно в них целили литовцы свои стрелы, именно на них испытующе смотрели и свои воины – не дрогнут ли, не убоятся ли они врага. Не дрогнули, не убоялись, отбили все приступы. Тогда-то и кончилась юность Дмитрия и Владимира, воочию увидевших немилосердное лицо войны.

После отступления литовцев Дмитрий принялся восстанавливать разоренную вторжением страну, Владимир же принял под командование московские рати и в 1369 году по слову брата пришел на помощь новгородцам и псковичам, сражавшимся с рыцарями Тевтонского ордена. Укрепив северозападные рубежи Руси, он со славой вернулся назад.

Второе нападение Ольгерда (вторая «Литовщина») также не обошлось без участия серпуховского князя. В декабре 1370 году он встал с полками в Перемышле и, собрав союзные рати, вынудил литовцев отступить.

В боях с воинством опытного полководца Ольгерда крепло ратное искусство Владимира Андреевича, постепенно он выдвинулся в число лучших русских воевод. Когда пришло время сводить счеты с Тверью, союзничавшей с Литвой против Москвы, именно серпуховской князь повел московскую армию к этому верхневолжскому городу. Дмитрий Иванович прибыл к своим полкам уже после начала осады Твери, когда все необходимые распоряжения были сделаны Владимиром Андреевичем. Поначалу тверской князь Михаил Александрович надеялся на содействие Литвы и Орды, но помощь не приходила, и вскоре он запросил мира, подписав договор с Дмитрием, в котором признавал старшинство московского князя. Горько писать о вражде правителей русских княжеств, трудно определить кто из них более прав, но следует признать, что избранный первыми московскими князьями путь объединения русских земель оказался наиболее действенным. Это подтвердила история, и с ее беспристрастными доказательствами спорить сложно.