Войны античного мира: Походы Пирра - [126]

Пример, поданный союзным договором Гераклеи с Римом, всюду настраивал партии в пользу римлян. Эта партия и в Кротоне также противодействовала эпирской; последняя обратилась за помощью к Таренту, тогда как первая призвала консула в город, обещав открыть ворота. Но его предупредил Никомах из Тарента; атака консула была отражена он тщетно осаждал обведенный крепкими стенами город. Тогда Руфин распустил слух, будто направляется в Локры; пытаясь опередить мнимо отступавшего консула, Никомах поспешил туда же кратчайшем путем; Руфин же вернулся и под покровом густого тумана овладел городом. Никомах, правда, поспешил назад, но город был уже взят, дороги находились в неприятельской власти, и он с большим уроном пробился к Таренту. После того была взята также Кавлония и опустошена кампанцами, которые находились в консульском войске. С наступившим затем 276 годом консул Фабий Максим Гургес продолжал войну с самнитами, луканами и бруттиями; его операции простирались до Левкады. Но обращенная к Пирру мольба о помощи более всего свидетельствует об успехах консула: жители извещали, что в городах они едва в состоянии обороняться, что селения находятся во власти врагов и если не подоспеет помощь, то они вынуждены будут сдаться.

Пирр покинул Сицилию, когда Италия была почти совсем утрачена Он вынес с собою несметную добычу, словно возвращаясь восвояси из неприятельского края; 110 военных кораблей эскортировали гораздо более многочисленный транспортный флот; но экипаж его был насильственно навербован в Сицилии; он знал, что, прибыв в Тарент, ему не суждено более вернуться. Этому флоту вынужден был довериться царь; переезд был трудным, так как нельзя было высадиться ни в Локрах, ни в Регии; надлежало по возможности спешить, так как у пролива крейсировал пунический флот. Пирр, однако, не избег его, и карфагенянам досталась легкая победа; 70 кораблей были потоплены, уцелело всего двенадцать судов. А затем грозила еще новая беда; из Сицилии переправились 10 000 мамертинцев, заняли горный проход, через который шла дорога. Тут завязалась ужасная сеча; передовой отряд под предводительством царя успел пробиться, но арьергард подвергся нападению, и все войско пришло в смятение; два слона были убиты, сам царь ранен в голову, все смелее напирали старые ратники из Мессаны, пока наконец царь «с окровавленным лицом и ужас наводящим взором» не ринулся вновь на неприятеля и сильным взмахом своей руки не рассек пополам исполинского вождя врагов. После этого мамертинцы наконец отступили.

Пирр направился в Локры, отворившие ему ворота; быстрая атака на Регий была отражена с уроном. Он вернулся в Локры; лишь теперь последовали суды и казни римских приверженцев. Во время злополучной битвы в проливе самая значительная часть его военной кассы утонула; нужда в деньгах довела его до крайне затруднительного положения, а союзники отказывались вносить денежные субсидии. Тогда его друзья советовали захватить священные сокровища в храме Пересфоны. Но разгневанные боги, как гласит предание, рассеяли флот, везший добычу в Тарент, и занесли корабли со священными дарами и деньгами назад в гавань Локр. Сам Пирр, пораженный чудом, вернул назад захваченные сокровища и пытался умилостивить богиню торжественными жертвоприношениями; когда же они оказались неблагоприятными, то это поразило его еще более и он велел казнить лихих советчиков. Однако гаев мрачной богини преследовал его с этой поры, и счастье покинуло царя; Пирр, как уверяют, сам сознавал это и высказал будто бы в своих записках.

Царь со своим войском, состоявшим из 20 000 человек пехоты и 300 всадников, прибыл в Тарент, как кажется, сухим путем Эпирская партия в городах бруттиев и луканов восстала вновь. По пути войско усилилось новым набором; в Таренте навербованы были наиболее сильные из горожан. С началом весны Пирр в состоянии был вывести довольно много ратников на неприятеля, но вместо эпирских ветеранов у него были большей частью новобранцы, «греческие бродяги и варвары», хотя и храбрые, но неопытные и ненадежные

А все-таки страх по-прежнему предшествовал его имени; в Риме все были поражены новою угрожавшею им опасностью. В прошедший 276 год чума ужасно свирепствовала как в Риме, так и в римской области; зловещие знамения щемили сердца людей; буря сбросила образ Юпитера с вершины Капитолия; нигде не могли найти голову его, что, как думали, предвещало погибель города; наконец, искусству гарусков удалось указать место в Тибре, где она и обнаружилась. Страх держал людей в своей власти; когда новый консул М. Курий Дентат, блистательно завершивший в 290 году самнитскую войну, наскоро приступил к новому набору, то многие не явились на призывные пункты. Тогда Дснтат тотчас же велел забрать имущество первого попавшегося ослушника; последний тщетно обратился за помощью к трибунам, консул продал непослушного со всем его имуществом; это был первый пример подобного рода. Таким образом набор удался; Лентул отправился прикрыть Луканию, тогда как Курий укрепился в Самнии.

Пирру надлежало перенести войну по возможности далее на север Италии, с тем чтобы облегчить участь старых союзников, в особенности самнитов; к нему примкнули, правда, несколько самнитских ратей, но они пали духом, лишились доверия; а все-таки царю во что бы то ни стало следовало спасти их. Он разделил поэтому свою армию; один отряд двинулся в Луканию с целью тревожить консула Лентула, тогда как сам царь повел главное войско против Курия. Консул укрепился на высотах близ Беневента: он хотел уклониться от битвы с превосходными силами неприятеля; ауспиции не благоприятствовали; Курий поджидал своего товарища из Ауканий. Потому-то Пирр и спешил нанести ему решительный удар; положено, чтобы корпус отборных воинов ночью обошел неприятельский лагерь и занял над ним высоты. Говорят, будто сон напугал царя, он хотел отменить трудный маневр, отложить битву, однако по совету друзей и из-за ожидаемого прибытия Лентула битва была решена. Во мраке ночи лучшие войска и самые сильные слоны двинулись с целью занять сказанные высоты; предстоял долгий путь по пересеченным лесистым вершинам; тропы приходилось отыскивать при свете факелов, время и расстояния были дурно рассчитаны, факелов недостало, люди заблудились; день уже настал, когда достигли высот. В римском лагере все оторопели, увидев в тылу и над собою неприятельские отряды, поднялась общая тревога; однако предзнаменования были благоприятны, битва неизбежна. И вот Курий двинулся на врага, который изнемог от усталости и сумятицы после ночного перехода; вскоре опрокинуты были первые ряды, а затем и весь отряд; пало много воинов, римляне захватили двух слонов. Победа увлекла консула в Аррузийскую равнину; Пирр двинул на него оставшиеся внизу отряды; решалась участь дня.