Война за Пустоши - [3]

Удача улыбнулась мне лишь под вечер, когда маги давно завершили свои ритуалы, так ничего и не обнаружив. Я сам еще раз поднялся на вершину каменной кучи, постоял и уже собрался спускаться вниз, к своему отряду. У подножия разрушенной башни виднелся полузасыпанный каменный свод. Скорее всего, дверь в подвал или на нижний этаж башни. Не главный вход, боковой. Сама дверь не уцелела, но вот полукруглая арка из крупных тесаных блоков из местного гранита сохранилась. Хоть и была примерно наполовину завалена обломками. Спускаясь по каменной осыпи, я, сохраняя равновесие, схватился за один из блоков рукой. Арка выстояла при разрушении башни, и, вероятно, поэтому камень все же откликнулся. Будь на моем месте кто-то из подгорных мастеров-гномов, он, наверное, сумел бы точно сказать, как и от чего рухнула башня. Я же почувствовал лишь мимолетное касание обжигающего пламени. Странное пламя, совершенно не похожее ни на обычный огонь, ни на огненную магию. Но при этом настолько яростное и жгучее, что неудивительно, что здешние камни разлетаются на осколки, словно стеклянные. И еще было в этом пламени что-то неуловимо знакомое, с чем я уже сталкивался, пусть и невообразимо давно. Так и не поняв, что же это такое, я сжал камень рукой, пытаясь поймать ускользающее ощущение. Увы, моего толчка хватило, чтобы арка зашаталась, как последний умирающий воин на поле брани, и рухнула.

Меня обдало облаком пыли, я торопливо нагнулся, схватил один из раскатившихся блоков, но вновь ничего не ощутил, кроме холода и тяжести обычного мертвого камня. Я понял, что больше здесь ничего не добьюсь, и начал спускаться к бегущим навстречу телохранителям.

Глава 3

Мы возвращались в Черный замок. Подковы коней стучали по каменистой земле Пустошей в такт моим не слишком веселым мыслям. Местность вокруг этим мыслям вполне соответствовала. Северными Пустошами называли весьма обширные равнины, лежащие в северо-восточной части материка. Говорят, что некогда они были плодороднейшими землями, на которых кипела жизнь. Но в ходе Войны Древних – великого столкновения прежних, ныне вымерших рас под предводительством забытых уже богов, когда единый материк разорвало на несколько частей, здешние равнины были выжжены божественным небесным огнем вместе со всеми сражающимися. С тех пор они так и остались пустынными землями, омываемыми волнами Холодных морей. Селились здесь в основном на побережье – море давало возможность добыть пропитание и на южных границах Пустошей, где более мягкий климат позволял собирать хоть какие-то урожаи. Каменистые земли самих Пустошей не способствовали земледелию: чем дальше к северу, тем беднее была растительность. Леса, густые и полные жизни на юге, здесь редели. Лиственные породы деревьев постепенно сменялись хвойными, а дальше к северо-востоку деревья вообще исчезали. Лишь тамошняя карликовая береза сумела приспособиться и продолжала упрямо расти по холмам среди валунов и густых северных мхов. Правда, под злющими ветрами она превратилась в узловатый скрюченный кустарник чуть выше колена, мало напоминающий своих стройных южных родичей.

Но даже сейчас совсем уж безжизненными пустынями Пустоши все же не были. Здесь кочевали стада диких оленей, мохнатых северных овцебыков и исполинских лосей, за которыми неотступно следовали волчьи стаи. В холодных, мелких, но многочисленных озерцах, ручьях и речушках водилась рыба, по берегам – птица. В горных пещерах можно было наткнуться на исполинских медведей, чьи огромные клыки столь ценились орками, также населяющими здешние земли и живущими охотой на здешнее зверье, набегами друг на друга и на людские поселения на побережье. Забредали в Пустоши и твари поопаснее. О них даже бесстрашные северяне, не боящиеся ни орков, ни эльфов, предпочитали не вспоминать после заката солнца. И далеко не всегда это были просто страшные сказки.

В этом мы убедились, отъехав от разрушенной башни всего лиг на десять. Местность вокруг была довольно открытая, и шесть движущихся точек мы заприметили издали. На скаку воины перестроились из походной колонны в две линии, передние всадники уже склонили копья для атаки. Задние отстали на два-три лошадиных корпуса, готовясь поддержать товарищей. Со мной и магами остался десяток телохранителей, окруживших нас со всех сторон.

Отряд шел легкой рысью, стараясь сохранить силы коней для последнего рывка и копейной сшибки. Замеченные точки приближались. Теперь они не двигались, а замерли на месте и практически ничем не отличались от окрестных валунов, в изобилии лежащих вокруг. Не заметь мы их раньше, сейчас легко могли бы проехать мимо, не обратив на них никакого внимания. Но мы их заметили. Ощетинившаяся остриями копий конница неслась вперед, не думая останавливаться или сворачивать, и «валуны» снова задвигались. Они начали вставать с земли и поднимать в знак приветствия руки. Я выехал вперед и, присмотревшись, приказал перейти на шаг. На этот раз оружие не понадобится…Скорее всего, не понадобится.

Перед нами стояли шесть довольно крупных северных орков. Они сильно сутулились, но все равно ростом не уступали обычному человеку. Зато шириной плеч зеленокожие превосходили практически любого в моем отряде, кроме меня, Рона и еще пары северян. А по сравнению с выступившим вперед вожаком мы все казались худосочными юнцами. Внушительные клыки, торчавшие из пасти, заплетенные в косы черные жесткие волосы и внимательные поблескивающие глазки, казавшиеся на крупных орочьих головах слишком маленькими. Одеты все были в обычные для орков Пустошей летние кожаные куртки без рукавов и штаны, дополненные кожаной же обувкой. Легкой, охотничьей, с мягкой подошвой. Поверх курток все орки носили охотничьи накидки до колена, обшитые лоскутами кожи и вываренными в отварах местных трав полосками грубой ткани. Такая одежда делала лежащего или ползущего орка практически незаметным для чужих глаз, но не сильно стесняла в движениях. Очень удобно подползать к пасущемуся стаду оленей. Или, например, к зазевавшемуся часовому. Кстати, не слишком ли много у них с собой оружия для простой охоты? Кроме подобранных с земли копий и торчавших из-за плеч коротких луков с натянутой тетивой, у каждого из орков имелся колчан со стрелами, круглый щит, обтянутый шкурой, топор или тяжелый однолезвийный тесак. Ковка грубая, работа племенного кузнеца, гномы при одном взгляде на такое просто плевались. Но даже самые грубые орочьи клинки обычно были хорошо заточены и в сочетании с силой орка представляли серьезную угрозу для противника. Скорее всего, еще пара тесаков или ножей меньшего размера висела у каждого под накидкой – на поясах или перевязях. Топор предводителя был гораздо богаче, явно гномьей работы. Длинное древко давало возможность рубить и одной, и двумя руками, вытянутое хищным полумесяцем лезвие уравновешивалось с другой стороны длинным рогом-пробойником, легко проламывающим тяжелые доспехи. Кубическое навершие рукояти, некогда позолоченное, а теперь тщательно замазанное сажей, чтобы не выдать владельца случайным блеском, размерами напоминало булаву и было увенчано граненым шипом. Серьезное и редкое в Пустошах оружие. Еще у этого орка имелся меч, висевший в ножнах за спиной. Клинка не было видно, лишь торчала над плечом рукоять в четыре орочьих лапы с крупным тяжелым кольцом на конце. Рукоять, кстати, изрядно захватанная, видно, что не раз была в деле. Я уже встречал такие клинки. Оружие избранных бойцов-поединщиков, перехват по рукояти дает возможность изменять дистанцию боя, а при хвате за кольцо позволяет на равных соперничать с алебардой или глефой. Владение таким мечом требует изрядного проворства и умения, которого обычно не ждут от орков, славящихся в первую очередь силой. А под накидкой у владельца этого арсенала, похоже, очень неплохой доспех из прочных металлических пластин, соединенных кольчужным плетением. Присмотревшись, я обнаружил доспехи еще на троих орках. Правда, попроще, пластины этих доспехов были просто наклепаны на толстую кожу. Обычный доспех северных орков, неплохо защищающий своего владельца в бою, но совершенно бесполезный на охоте.