Война - [6]

Округлые, чуть приплюснутые по бокам шлемы полностью скрывали лица вошедших. Добротные кольчуги с нашитыми поверх стальными пластинами придавали воителям особо грозный вид. Идущие от кистей до локтей наручи и массивные костяные наплечники выпирали из-под длинных багровых плащей. Так основательно утяжелять свой гардероб «ищейки» из королевской псарни не стали бы не только ради него, но даже ради самого именитого и прославленного агента герканской разведки. К тому же двойной герб, поделенный вертикальной золотистой чертой на две ровные части, свидетельствовал, что незваные визитеры не служили в регулярной армии шеварийского королевства. Скорее всего они являлись наемниками одного из многочисленных рыцарских отрядов, изрядно пополнивших ряды шеварийского воинства в военное время. Формально сборища платных головорезов вроде бы входили в состав защищавшей отчизну армии, но на деле подчинялись лишь своему господину и пренебрегали исполнением приказов иного, даже самого высокого командования. С военным делом наемники были на короткой ноге, но вот дисциплина изрядно хромала. По большому счету, им было без разницы, с кем вступать в бой и кого грабить: мирных «заозерников» или верноподданных шеварийской короны.

– Значитца, так… – после недолгого молчания властно и громко изрек старший над наемной братией, откидывая вверх стальную маску шлема. – Наш господин, Его Сиятельство граф Куазар, эту курятню проездом в столицу посетить изволит. С дороги пару часков отдохнет, а могет быть, даже чаго и откушает… Хозяин, даю те четверть часа на приборку и жрачку состряпать, достойную светских особ. Не поспеешь, мои ребята с тя шкуру живьем сдерут… Будь покоен, прям на дворе освежуют да перед входом в твой сарай сушиться развесят! Пошевеливайся, старик, растряси жирок! Остальных не задерживаю! Пшли прочь, отребье голодраное, и чтоб поблизости ни одной рожи паскудной видно не было! Девка рыжая могет остаться… Коль повезет, Его Сиятельство ее вниманием облагодетельствует…

Крамберг облегченно вздохнул и потихоньку убрал мокрую ладонь с липкой от пота рукояти меча. Несмотря на вопиюще грубую форму обращения, смысл слов наглеца-десятника иль даже полсотника его в полной мере устраивал. Солдаты пришли не за ним, и это было замечательно. Они хотели, чтобы посетители незамедлительно покинули трактир; он искренне желал того же… Провидение покровительствовало ему, обстоятельства складывались на редкость удачно, но, как обычно бывает, в бочке меда всегда имеется ложка дегтя, а в жизни всегда найдется какая-то мелочь, которая все испортит…

Трижды раболепно кивнув и чуть не захлебнувшись слюной, пролепетав «Сию минуточку, мой господин», тучный корчмарь проворно помчался на кухню, исполнять волю сурового гостя и его явно не привыкших шутить и долго ждать подчиненных. Примеру хозяина заведения тут же последовало и большинство посетителей, рассудивших, что уж лучше скоротать злосчастную ночку где-нибудь среди открытого поля или в темном лесу под кустом, чем испытать на собственном теле остроту мечей наемного воинства. Как ни странно, но первыми бросились к выходу, как по мановению волшебной палочки, разом проснувшиеся и мигом все, как один, протрезвевшие крестьяне. Впопыхах позабыв под столом драную-передраную котомку и два левых сапога, компания полураздетых, смрадно пахнущих ядреным перегаром тружеников полей довольно ловко, друг за дружкой, просочилась в узкую щелочку прохода между стеной и застывшими в молчаливом ожидании воинами. Чуть меньшую прыть проявили ремесленники. Их сборы продлились аж на целую пару секунд дольше, да и до порога горожане прошлись хоть так же покорно, но все же степенней.

Остальные же гости невзрачного придорожного заведения явно не желали прощаться посреди холодной ночи ни с крышей над головой, ни с жесткой, но все же сухой скамьей под тем самым местом, на которое поборники справедливости и искатели правды в жизни почти всегда находят опасные приключения.

– Закрой пасть, кнехт! Уж больно из нее навозом да конским потом смердит! – не громко, но жестко и убедительно произнес дворянин в годах, жестом приказав поспешно засобиравшемуся компаньону по торговым делам остаться за столом. – Иди в хлев и там свиньями командуй! И глазищами тут злобно не зыркай, пес! Не надейся, рожей не вышел, чтоб я меч с тобой скрещивал. А вот Сиятельству твоему урок преподам, как халдеев в узде держать да воспитывать, тем более тех, кому сдуру оружие в руки вложил!

– Ах, извиняйте сердешно, Ваш Высокородь, Вашей-то важной персоны я в этом хлеву и не приметил как-то… – издевательски произнес старший наемник, вызвав насмешливую ухмылку на лицах стоявших у него за спиной солдат, не видящих угрозы в присутствующих и поэтому так же, как и командир, откинувших забрала. – А все потому, что стол уж больно Ваш низок, и шпор Ваших рыцарских как-то не видать… Ах, позвольте, да их там и нету! Ну, это ж надо… Вы только гляньте, ребятушки, какая оказия… До седой башки дворянчик дожил, а шпорками да гербиком так и не разжился… Непурядок! – закачал головой и зацокал языком чувствовавший свою силу, а значит, и безнаказанность наемник. – Слышь ты, Высокородь, с господином нашим о чем хошь калякай, коль он, конешно, старичье всякое праздной забавы ради слушать вздумает. А у нас приказ, и его исполнению не мешай, а то как простолюдина низкородного на двор сволочем да плетьми прилюдно попотчуем. Был бы рыцарем, мог бы остаться, а так пшел на двор, иль пинками под седалище погоним!