Война времен - [157]

Марк-Сон стал отчитывать его:

— Ты что, спятил? Нашёл на кого руку поднять!

Герман, озадаченный такой реакцией торнов, растерялся. Нуцеторн куда-то исчез.

«Очевидно, этот нуцеторн очень дорог Цер-Беру, раз эти недоумки так накинулись на меня», — решил человек.

Торны ничего не успели объяснить, так как в смежную комнату вошла сэли и объявила, что Цер-Бер ждёт их. Марк-Сон, схватив человека за руку, потащил его за собой. В гостиной на своём месте, как на троне, восседал «самый первый». Райд-Эр насильно опустил голову Германа, как преклоняются перед самим королём.

— Простите нас, «Первейший», — с извинениями начал Райд-Эр. — Простите его, он не знал… он не знал, что это были вы…

Цер-Бер ничего не ответил. Сэли удалилась, и Райд-Эр облегчённо вздохнул. Это обстоятельство означало, что «Первейший» их простил.

— Райд-Эру не подобает стоять на ногах в моём доме, — наконец заговорил Цер-Бер.

Торн послушно прошёл к креслу напротив трона.

— И Марк-Сону тоже, — добавил Цер-Бер. — А тот, третий среди вас, пусть постоит, — распорядился «Первейший».

Это решение Цер-Бера обескуражило визитёров.

— Почтеннейший Цер-Бер, — начал Райд-Эр. — Наш визит к вам чрезвычайно важный, а наша просьба столь необычная, что не знаю даже, как и изложить её.

— В чём же заключается твоя просьба, Райд-Эр? — поинтересовался «Первейший».

— Думаю, о ней может лучше рассказать наш незадачливый спутник, — Райд-Эр сделал паузу. — Этот гомоген убежал с Вионы и пришёл просить у вас помощи…

— Гомоген? — изумился Цер-Бер. — Почему же я не заметил этого?

«Хм, очевидно он просто слеп», — подумал Герман, не поднимая головы.

— Да. Цер-Бер не видит, — услышали они мысли «Первейшего». — Цер-Бер не слышит и не может говорить, но его разум выше всех этих чувств.

Герман поднял голову и обомлел, увидев лицо «Первейшего». Несмотря на свой возраст, Цер-Бер выглядел как несовершеннолетний геноконцентрат. Черты его лица были уродливы, а кожа смуглее, чем должна была бы быть. В его раскрытых глазницах не было ни цилиарного тела, ни цветной радужки и зрачков, одна лишь белая склера. «Первейший» не имел голосовых связок и общался лишь посредством мысленного контакта. И только теперь человек из прошлого понял, что в смежной комнате тот нуцеторн был не кто иной, как сам Цер-Бер.

— Я не опознал в нём гомогена, потому что не чувствую в нем вионийца, откровенно признался хозяин.

— Возможно, это потому, почтенный Цер-Бер, что этот невежественный гомоген, — тот самый примитив из прошлого, которого мы оживили, — пояснил Райд-Эр.

— А-а…. Сам Мельсимор-старший пожаловал ко мне в гости.

«Да — а… — хмыкнул Герман, — …как жаль, что знаменитым я стал только после воскрешения…»

Конечно же, Цер-Бер услышал его мысль, однако не подал вида.

— Ну что ж, если твоя грубость связана только с твоим неведеньем, то думаю, я готов простить тебя, — великодушно промолвил нуцеторн и предложил гостю сесть.

Мельсимор воспрянул духом.

— В чём же заключается твоя просьба? — поинтересовался «Первейший».

Человек подробно пересказал разговор Тины с братом, старейшиной Кёрком. Упомянул обстоятельства побега с Вионы, но основная забота его была направлена на план спасения Зей-Би. Цер-Бер внимательно его выслушал и погрузился в думы.

— Я, конечно же, поражен такими пылкими чувствами гомогена к геноконцентрату — обратился он мысленно к визитерам. — Возможно, в природе иногда бывают такие парадоксы.

Герман хотел было что-то сказать, но вспомнил строгий наказ Марк-Сона: «Никогда не перебивать „самого первого“ и говорить только тогда, когда он тебя сам попросит!»

— Признаюсь, впервые в жизни я слышу о таком случае, и, думаю, будет несправедливо обрекать столь пылкие чувства на медленное угасание…

Герман почувствовал, что «лёд тронулся». Цер-Бер согласился помочь человеку, поставив при этом одно условие: ему был нужен в целости и сохранности экспедиционный корабль «Центури». В подробности плана спасения Цер-Бер не стал вдаваться, заверив человека, что всем займётся он лично.

— А где ты собираешься жить с сэли? — неожиданно спросил нуцеторн.

Мельсимор об этом ещё не задумывался.

— На Виону вместе с Зей-Би я не могу вернуться, — размышлял Герман вслух. — Старейшины уже вынесли ей смертный приговор.

— Да, но и на Земле вас найдёт «страж закона», — подал голос Марк-Сон.

— Он прав, — согласился Цер-Бер. — Но и эту проблему я тоже решу, немного подумав, ответил он мысленно. — Если вся спасательная операция пройдёт гладко, я отправлю вас на базу «Борн».

Райд-Эр недоуменно переглянулся с Марк-Соном. О базе «Борн», блуждавшей как летающий остров в космическом пространстве, знало считанное количество геноконцентратов, и посылать туда гомогена Райд-Эр счёл опрометчивым шагом со стороны «самого первого». Даже вионийские старейшины не знали о существовании этой базы, а после недавних запальчивых угроз Германа Райд-Эр перестал доверять этому человеку. Однако у Цер-Бера были свои виды на будущее Мельсимора, но говорить о них сейчас он не собирался.

На этом Цер-Бер и закончил аудиенцию. Гостей проводили из дома, и они молча сели в лифт. Было около одиннадцати часов ночи, когда спутники долетели до дома, где жил Райд-Эр.