Война во времени - [66]

* * *

Загадка разъяснилась ещё через три дня. Когда Сашу, с разбитыми ногами, но державшегося, довели до… не поймёшь, то ли лагеря, то ли деревни «индейцев». Стойбище.

Пусть будет стойбище, раз уж они — «индейцы».

Стойбище представляло собою стоящие по кругу то ли вигвамы, то ли чумы, то ли юрты. В количестве больше двадцати, прикинул мальчик.

Стояли они двумя неправильными кругами. Посредине между ними была обозначена площадка, на которой горел костёр. А по краям этой площадки, между чумами-юртами, треугольником расположились ещё три — две обычного размера и одна большая. Одна или один? Саша не знал. Он всегда путал, как называются эти жилые сооружения. Юрта — у казахов. У кочевников. Она вроде такая полукруглая. То есть круглая в плане, полукруглая в рост. А чум? Вигвамы он видел в фильмах про индейцев. Этакие пирамидки из прямых кольев, обтянутых кожей. То, что здесь — крайне похоже. Вот только не кожа тут, а шкуры.

И колья не у всех — некоторые собраны именно полусферой. Точнее, не у некоторых, а у вождя. В чей чум мальчика и ввели, откинув полог.

В общем, пусть будут чумы, решил Сашка, коротая время возле очага с двумя воинами. Явно охрана, оставленная вождём, ушедшим куда-то по своим важным делам.

За время пути отношения его с «индейцами» теплее не стали. С ним были корректны, но и только. Глаз не сводили, в туалет — под конвоем, на трудных участках пути — пару раз перебирались через речки, один раз миновали горный кряж — помогали, даже переносили на плечах. Но не более. Кормили хорошо, как сами ели. И не поймёшь, кем его считали — пленником, добычей, которую надо доставить целой, или неким иноземным послом. С которым надо блюсти какую-то там конвенцию, но в общение лучше не вступать.

Единственный, кто позволял себе разговаривать с мальчиком то во время пути, то на привалах, был сам вождь.

Разговором, конечно, это назвать было трудно, но в попытках установить понятийный контакт Саша получил некий словесный запас из местного языка.

Язык был сложный. Нет, слова были понятны. То есть говорить с этими было легче, чем со «своими». С неандертальцами. Звуки были практически русскими. Уж во всяком случае не нужно было идиотским образом заворачивать язык вокруг зубов. Так что понимать и произносить по-местному «идти», «спать», «солнце», «лес» Сашка научился быстро. А вот с грамматикой было сложнее. Оказывается, простое слово «идти» тут можно было поставить едва ли не в три десятка форм, и все они будут обозначать разные вещи. Тут были вариации для «я иду», «я иду быстро», «я иду крадучись» и так далее. Или: «я шёл только что», «я шёл вчера», «я шёл два дня назад», «я шёл давно» — причём ещё и с обозначением направления: «я шёл только что туда» — в смысле «я уходил». Или, соответственно, «возвращался». В общем, даже в паршивом английском грамматика Сашке не нравилась никогда. Но тут, похоже, ребята мыслили ещё более извилисто, нежели эти тухлые англичане.

Тем не менее до уровня простого понимания — с использованием жестикуляции, конечно, — дойти удалось. Фразы для местных наверняка звучали чудовищно. Что-то вроде: «Я идти дерево зад». Но если хочешь понять — поймёшь. Да и вождь свою лексику упрощал до предела.

И выяснил Сашка следующее.

Вождя звали Яли.

Кстати, сам он, услышав имя «Саша», некоторое время просидел молча, с новым интересом разглядывая собеседника. А затем старался этого имени никогда не произносить, обходясь некими косвенными понятиями. Спросит, например: «Куда-из-пришёл-давно-молодой-похожий-уламр?»

Да, что такое «уламр» тоже тут выяснилось. Так называли себя эти люди. В отличие от неандертальцев, которых эти… «уламры» называли «аннува». Называли, кстати, со страхом и презрением.

Вот только непонятно было, под уламрами имели они в виду только себя или же людей вообще. В смысле — существ одного с ними биологического облика.

Ладно, неважно. Важно, что удалось понять две вещи. Между здешними людьми и неандертальцами шла война. Долгая. Насколько долгая, понять было невозможно — не овладел Саша здешними мерами времени. Но долгая. Прежний вождь ещё её вёл. И Великий вождь вёл, что ещё раньше жил. Потому они и Рога убили. Они вообще всех аннува убивают. Не место потому что тем здесь. Чужие они и плохие. Всё нечистое едят. Зверей отпугивают. Мешают охотиться. Вон троих наших убили, гады (это Саша так перевёл для себя с очевидной интонацией сказанное слово).

Ни фига себе, в общем! Какие новости открываются про хороших ребят! Сашка-то пожил с ними, походил, видел, что они на самом деле добрые… В отличие от вас, уламриков фиговых. А то по вам не видно, какие вы на самом деле «хорошие»…. Вон бойцы твои — что ни привал, драку затевали. За кусок мяса. Да всерьёз! Правда, потом каким-то образом мирились — Саша не улавливал тут нюансов. Но было похоже на то, как в школе новичков проверяют. Как его Штырчик проверял. Придерутся к чему-нибудь несущественному и давай на драку провоцировать. Проверяют, чего ты стоишь. Но они-то потом, после выяснения, нормально друг к другу начинают относиться: мужчины померились силами, поняли, что достойны взаимного уважения… Со Штырчиком вон даже друзьями стали. Жаль, что не дошёл он тогда до Антона, не успел. Тут бы с ним многое куда легче было…