Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - [67]

Быстрота передвижения сил Зиапа внесла сумятицу в действия французского командования, которое не успевало контролировать быстро менявшуюся ситуацию и принимать сообразные меры для ее исправления. Как мы помним, сначала Салан собирался оборонять Сам-Нёа и только потом, явно с опозданием, приказал гарнизону отступать. Затем он намеревался защищать Сиенг-Куанг и лишь в самый последний момент отказался от своего плана и отвел батальоны на базу в Плэн-де-Жарр. Такую же нерешительность проявили французы в Луанг-Прабанге. Вторжение в Лаос представляло собой настоящий блицкриг, правда на индокитайский манер. Здесь не было тысяч танков и сотен самолетов штурмовой авиации – только тысячи неутомимо шагавших вперед пехотинцев, за которыми следовали десятки тысяч носильщиков, сгорбившихся под тяжестью поклажи.

Другим аспектом Лаосской операции, показывающим в Зиапе качества умелого тактика, является продемонстрированная им гибкость, умение грамотно расположить свои войска, а затем управлять ими, корректируя их действия в зависимости от изменения ситуации. Благодаря этому Зиап получил возможность нацелить удар 312-й дивизии на Луанг-Прабанг, 316-й – на Сам-Нёа, а 308-ю направить либо на базу в Плэн-де-Жарр, либо – в зависимости от реакции противника и от результатов первых боев – на Вьентьян. “Железная дивизия”, 308-я, была в этом плане “гибкой” дивизией, которую можно было использовать как для атаки на объекты на центральном направлении наступления, так и для оказания помощи подкреплениями двум фланговым дивизиям. Зиап принял окончательное решение о том, как следует распорядиться силами 308-й дивизии, только тогда, когда 19 апреля французский гарнизон Сиенг-Куанга передислоцировался в лагерь на Плэн-де-Жарр. Салан пошел на такой шаг ввиду угрозы, которую создавала 308-я Вьентьяну. Только тут Зиап сделал завершающий тактический ход. Он увидел, что 312-я дивизия, за исключением отряда, оставленного для блокирования Муонг-Куа, может окружить и связать действия трех французских батальонов в Луанг-Прабанге, хотя последних и поддерживали многочисленные лаосские части. С другой стороны, осада гарнизона базы в Плэн-де-Жарр, состоявшего из десяти – двенадцати батальонов, потребовала бы привлечения в дополнение к 316-й также частей 308-й дивизии. В результате основные силы французов в Лаосе оказались заперты превосходящими их войсками Вьетминя в двух точках, в Луанг-Прабанге и в укрепленном лагере на Плэн-де-Жарр.

Ничуть не хуже вел себя Зиап как полководец и во время операции “LORRAINE”. Прекрасно работавшая в дельте разведка коммунистов помогла Зиапу предусмотреть, каким будет шаг противника в ответ на выдвижение трех ударных дивизий Вьетминя к Черной реке. Таким образом, он ожидал вылазки французов во Вьет-Бак. Чтобы враг не мог захватить Йен-Бай и Тай-Нгуен, Зиап оставил в тылу два полка, приказав им любой ценой не допустить прорыва противника в главные центры снабжения сил Вьетминя. Таким образом, когда началась операция “LORRAINE”, Зиапу не пришлось отводить своих войск с Черной реки. Благодаря донесениям разведки (или же просто вследствие точного расчета) Зиап сумел предвидеть, что французы не станут пробиваться в жизненно важные для коммунистов районы и что все действия противника направлены на то, чтобы заставить дивизии Вьетминя уйти с Черной реки. Зиап хорошо понимал, что тыловые службы французов не смогут оказывать длительную поддержку своим боевым частям, сражавшимся на более или менее значительном удалении от рубежей линии де Латтра. Зиап рассуждал так: даже если французы и доберутся до Йен-Бая, что произойдет вовсе не обязательно, с ходу взять его им не удастся, а на ведение планомерной осады не хватит боеприпасов, продовольствия и всего остального. Разгадав намерения противника, Зиап позволил ему беспрепятственно достигнуть Фу-Ен-Биня и проделать часть пути назад, до Чан-Муонга.

Принимая во внимание то, с каким блеском Зиап провел кампанию в Лаосе, и то, как верно он повел себя в ходе операции “LORRAINE”, поневоле задаешься вопросом: “Как он мог допустить столь серьезный просчет с На-Саном?” Проще всего списать промах на ошибку разведки. Однако на этот счет можно отнести лишь первый штурм, который чуть не привел к победе. Данное соображение в какой-то мере объясняет то, что был предпринят второй приступ. Но что же заставило Зиапа бросить своих бойцов в третью, явно самоубийственную для них атаку? О'Бэллинс мотивирует решение о третьем штурме На-Сана упрямством Зиапа, не желавшего принимать очевидного‹9›, но и это объяснение представляется слишком упрощенным, особенно на фоне кампании в Лаосе и операции “LORRAINE”. Зиап не выглядит человеком, посылающим людей на убой только потому, что у него “взыграла кровь”.

Сам Зиап никогда не говорил о том, какие соображения руководили им во время битвы за На-Сан, но распознать их не так уж сложно. Он остро нуждался не столько в На-Сане, сколько в контроле над районом, в котором этот французский форт занимал доминирующую позицию. Без На-Сана Зиап не мог создать надежную тыловую базу, что осложнило бы предстоящее наступление на противника в Лаосе. Как показали события, ему удалось организовать обеспечение сил вторжения с базы в Мок-Чау, однако проблемы со снабжением все же возникли. С позиции стратегии стремление Зиапа взять На-Сан любой ценой можно оправдать, но с тактической точки зрения это была ошибка.